Патриция покачала головой, но подошла к окну. Она хорошо знала характер герцогини и привыкла к ее неожиданным распоряжениям.
– Прошу вас, – сказала Патриция и распахнула окно. – А теперь ложитесь в постель и завтракайте. У меня много дел. Я не стану ждать и вернусь позже, чтобы забрать поднос.
Кристина едва смогла дождаться, пока Патриция уйдет. Затем вскочила с постели и, высунувшись в окно, окликнула пожилую торговку фруктами. Услышав голос Кристины, та обернулась и улыбнулась беззубым ртом:
– Хотите купить фруктов, дорогая?
– Мне не нужны фрукты. Я хочу попросить вас отнести письмо и вернуться с ответом.
Женщина удивленно вытаращила глаза.
– Я хорошо заплачу вам. Больше, чем стоит вся ваша корзина. Подождите, стойте здесь!
Кристина поспешно осмотрела комнату. Денег у нее при себе не было. Надо было найти что-нибудь достаточно ценное, но небольшое по размеру. Она схватила свой массивный серебряный гребень и ринулась назад, к окну.
– Вот! Ловите!
Женщина проворно подняла гребень с земли.
– А он точно серебряный? Не подделка?
– Милая моя, да вы посмотрите на гравировку – там, на ручке.
Женщина прочитала с уважением:
– Уинтербрук!
– Надеюсь, вы знаете, что герцог Уинтербрук никогда не покупал дешевых вещей, как вы там выразились… подделок!
– О, да, мэм…
Торговка задумчиво повертела гребень в руке и нахмурилась.
– А если подумают, что я его украла?
– Хорошо, я напишу вам дарственную на этот гребень.
– В таком случае я согласна, мэм.
– Ну и слава богу. Спасибо. Теперь стойте здесь. Я вернусь через минуту и объясню, что вы должны будете сделать.
Кристина схватила перо, бумагу и дрожащей рукой набросала несколько строк для Оскара. Она назначила ему свидание под своим окном и строго предупредила, что их встреча должна остаться тайной для всех, даже для его жены.
Промокнув чернила хрустальным пресс-папье, она бросила записку в руки поджидавшей женщины.
– Отнесете это в девятый номер по Чарльз-стрит – это недалеко от Гросвенор-сквер, – сказала Кристина. – Отдадите записку только в руки мистера Оскара, ни в чьи больше. Это – главное. Если мистера Оскара не будет дома, подождите, пока он вернется. Когда возвратитесь сюда и расскажете обо всем, я отдам вам дарственную на гребень. И предупреждаю: если вы не вернетесь, я заявлю в полицию о том, что вы этот гребень у меня украли.
Торговка согласно закивала головой, прикидывая в уме, сколько денег сможет выручить за этот гребень.
– Я обязательно вернусь, мэм, не сомневайтесь!
– Да, вот еще что. Если вдруг вас кто-нибудь начнет расспрашивать, вы знать ничего не знаете, и никакого разговора у нас с вами не было. Понятно?
– Разумеется, мэм!
– Тогда идите. И возвращайтесь поскорей. Когда вернетесь, киньте камешек мне в стекло. Только осторожно, когда никого не будет поблизости.
– Не беспокойтесь, мэм. Можете на меня положиться.
Прошло не менее трех часов, показавшихся Кристине вечностью, когда пожилая торговка вернулась назад и сообщила о том, что записка вручена лично мистеру Оскару и что он сделает все, о чем его просит герцогиня.
Кристина написала дарственную записку и на радостях прибавила к гребню еще небольшую хрустальную шкатулочку.
Дело было сделано. Теперь оставалось только ждать появления Оскара.
Дождь шел почти весь день. Он разогнал с улиц прохожих, что оказалось очень кстати. Наконец в серой мутной дали показалась знакомая фигура.
Он слез с лошади, отряхнулся и, услышав голос Кристины, поднял голову.
– Должен ли я петь серенады, стоя под окнами дома, из которого меня недавно с таким треском выгнали? – спросил он.
– Тише, – шепнула Кристина. – Тебя услышат. Поднимайся по решетке.
– Ч-что?
– Привяжи лошадь и поднимайся наверх по решетке. Поторопись, пока тебя не заметили.
Еще минута, и он оказался в спальне Кристины.
– О, боже! – тяжело дыша, пробурчал он. – Чего только я для тебя не сделаю!
Он прижал руку к груди, стараясь успокоить дыхание. С промокшей насквозь одежды на ковер стекала вода. Оскар хотел что-то сказать по этому поводу, но увидел бледное лицо Кристины и забыл обо всем.
– Дорогая, ты бледна, словно призрак. Пойдем, я помогу тебе лечь в постель. Сердце разрывается смотреть на тебя.
– Со мной все в порядке. И я позвала тебя вовсе не для того, чтобы ты меня утешал. Слушай меня внимательно. Матери все известно о Ричарде и обо мне. Кстати, и о том, что ты лгал ради того, чтобы сохранить мою тайну. Она меня заперла здесь, как пленницу, чтобы я никому ничего не рассказала о том, что на самом деле случилось в ту ночь, когда в меня стреляли.
– Да, да! Темная история, непонятная. Я слышал, это Ричард ранил тебя…
– Ложь! Это был один из полицейских. Он попал в меня во время общей суматохи.
– Это его отчасти извиняет, верно? Да, кстати, я ведь был на суде. Ты можешь гордиться своим бандитом. Он вел себя очень спокойно и с большим достоинством. Просто героически держался, я бы сказал. Когда-нибудь я обязательно вставлю все это в пьесу. Если, конечно, ты позволишь. Ведь, по большому счету, автор всей этой истории – ты.
– Оскар, прошу тебя, не сейчас!
– Да, ты права. Ты тут страдаешь, а я болтаю всякую ерунду. Прости меня… Послушай, позволь мне взглянуть на твою рану! Если я когда-нибудь буду обо всем этом писать, мне важны все детали.
Кристина согласилась. Оскар с осторожностью приподнял край кружевной ночной рубашки. В его движениях не было и намека на тот интерес, который испытывает любой мужчина при виде красивой полуобнаженной женщины. Нет, Оскар вел себя спокойно, словно приглашенный к пациенту доктор. Он внимательно осмотрел рану.
– Тебе повезло. Очень чистая рана. А как со спины?.. Великолепно, великолепно… Знаешь, я уверен, что, когда ты поправишься, этот изящный шрам только добавит тебе пикантности…
– Вот это меня совсем не волнует. Послушай, Оскар, знаешь, зачем я позвала тебя? Я хочу, чтобы ты помог мне вытащить из тюрьмы Ри-чарда.
Пальцы Оскара замерли на ее спине.
– Девочка, да ты сошла с ума!
– Пока нет. Но сойду, если ты мне откажешь.
– Тебе, Кристина, я не могу отказать никогда и ни в чем. Но, дорогая, у тебя точно что-то случилось с головой. Твой Ричард приговорен к повешению и сидит в тюрьме под усиленной охраной. Я надеюсь, это тебе известно?
