«Не бойся, этого нельзя делать. Твой страх как кровь для акул, он привлекает всё больше и больше нечисти». Юродивый сформировал из своей энергетики животворящий крест и стал охаживать им присосавшихся монстров.
От прикосновения креста вся мразь завизжала, лопаясь и оставляя зловонный запах. Всеволод, почувствовав облегчение, и сам стал сопротивляться, скидывая с себя энергетических паразитов. По мере освобождения в подземелье становилось теплей. Даже слабый свет, наподобие лунного, забрезжил в полной темноте. Но вдруг вновь стало холодно и темно, как в могиле.
«Это он пришёл, Червь, — донёсся до Юродивого ужас сына. — Мы погибли».
И снова на мальчика стали налипать монстры. Теперь в слабом, едва уловимом свете Юродивый смог увидеть самый главный страх своего сына. Червь увидел новую жертву и оскалил несколько рядов острых зубов. Юродивый узнал Изувиля. Червь наклонил голову и, направив свои рога в сторону Юродивого, стремительно рванулся с места. Юродивый видел, как, словно в замедленной съёмке, витые рога зверя приближаются к его оболочке, намереваясь нанести сокрушительный удар. Он успел за долю секунды рассыпаться на двенадцать частей, прежде чем понял, что ему на помощь пришёл святой Серафим Саровский.
«Ну что, радость моя, туго? — услышал он послание Божьего угодника. — Не отчаивайся, подмогнём».
Все его энергетические кусочки уже были подхвачены двенадцатью головами — бородавками Червя, которые с жадностью начинали пережёвывать их в своих пастях. И тут Юродивый понял, что за помощь пришла и в какое нужное время. Его энергия разделилась на двенадцать Символов Веры, которые, словно динамит, разорвут головы Червя, как только они распробуют содержание добычи. «Вера в Бога Отца», — и бородавка с головой гиены лопнула с такой силой, что Червь стал извиваться от боли, а в его теле обнажилась большая рана, из которой, вместо крови, хлынула чёрная гниль.
Второй Символ Веры разорвал не только бородавку-упыря, но и длинное тело Червя, разорвав его на две половины, с третьего по шестой Символы отрывали чудовищные наросты, оставляя на местах монстров сквозные дыры. Седьмой Символ ещё раз разорвал Червя на части, после чего Изувиль бросился спасать всё, что от него осталось, в другое измерение. После того как Червь пропал окончательно, двенадцать частей энергетического тело Юродивого с отметинами зубов монстров соединились. Две энергетические сущности в последний раз увидели себя в параллельном мире, прежде чем вернуться назад.
«Выздоравливай, сынок, давай возвращайся поскорее», — мысленно попросил Юродивый.
«Хорошо, папа, — отреагировал ребёнок. — Ты ведь мой отец? Так ведь? Я знаю, что это так!»
Юродивый был растерян.
«Червь, когда появлялся, предупреждал монстров, чтобы меня не умертвляли. Я им был нужен в качестве приманки. Он говорил, что за мной придёт отец и тогда у них будет настоящий пир. И пришёл ты!»
Юродивый не знал, что ответить сыну, поэтому отдал ему часть своей жизненной силы и поспешил выйти из параллельного мира.
Севка очнулся, как предупреждал дядя Юра, без посторонней помощи. Просто глубоко вздохнул и открыл глаза. Алёна чуть не обмерла от радости. Затискала сына до такой степени, что врачи попросили любвеобильную мамашу оставить ещё слабого ребенка в покое. Потерявшего сознание мужчину положили в соседнюю палату. У него была низкая температура и общая слабость. И эти странные следы, которые не давали покоя журналистке. В отличие от мужчины Севка, на радость маме, чувствовал себя замечательно. Первое, что он попросил, когда пришёл в себя, — еда. Он ел с невероятным аппетитом, и пожилая санитарка пошутила, что пойдёт к главному врачу с требованием выписать такого проглота, пока он не уничтожил все продуктовые запасы больницы. Все посмеялись, но, когда Севка наелся, Алёне стало не до смеха. Он спросил:
— Где мой папа?
— Сева, мы же с тобой говорили об этом, — замялась мать, посмотрев на медсестру, которая пришла отключать аппаратуру.
— Нет, мам, он не погиб, он живой. Мой папа — это дядя Юра. — Сын огорошил Алёну столь неожиданным признанием.
Она подумала, что этот чёртов экстрасенс каким-то образом внушил её сыну эту мысль под гипнозом. Она же долго отсутствовала в палате. Но его не было, когда она пришла. А потом он появился за её спиной и сказал, что с сыном всё в порядке. Так и случилось. А эти следы?
— Не говори глупостей, — отмахнулась женщина. — И вообще, он не дядя Юра…
Она начала говорить и остановилась, понимая, что имя и отчество мужчины называть не стоит.
— Мама, папа пришёл за мной в подземелье монстров и спас меня, — настаивал сынишка. — Где он сейчас? Почему я его не вижу?
Алёна растерялась, не знала, как отвечать. Однако ей повезло — после сытного ужина Всеволод впервые заснул здоровым и крепким сном. Воспользовавшись этим, она выскочила из палаты, узнать о состоянии здоровья работника царской канцелярии и вообще разобраться в накопившихся странностях. Он лежал с закрытыми глазами. Наверное, спал. Женщина невольно поморщилась от его неприглядного вида. Словно бомж в социальной лечебнице. Одеяло натянуто по грудь, руки вытянуты вдоль туловища. Кожа серая, неровная, с множеством бородавок, буйная растительность на лице, торчащая в разные стороны. Сейчас он выглядел лет на семьдесят. Сложно было представить его вместе с царём, такого-то уродца.
— Что? Страшен? — Глаза Юродивого оставались закрытыми, только по краям губ расползлась ироническая улыбка.
— Я думала, вы спите. — Алёна попыталась придать своему лицу больше теплоты и дружелюбия.
— Как сынок? — поинтересовался мужчина, открыв наконец глаза.
Алёна вздрогнула, но удержалась делать ему сто первое замечание.
— Мой сынок сейчас спит, с ним всё хорошо. — Рощина всё же не удержалась и сделала акцент на слове «мой».
— Вот и хорошо, — улыбнулся мужчина, понимая, что она пришла задать ему ряд вопросов, но теперь раздумывает. — Вы хотели меня о чём-то спросить?
— Куда вы исчезли, когда я отходила за передачей? Почему медсестра сказала, что вы не выходили из палаты? Откуда вы знали, что Севке не нужно делать электрошоковую терапию? Зачем вы навязали ребёнку мысль, что вы его отец? Что вы от нас хотите?
— Стоп, стоп. — Он попытался остановить её, приподнимаясь на постели. — Я же не смогу ответить на всё сразу.
— Ответьте хотя бы на последний вопрос, — продолжала «кипеть» Рощина.
— Он как раз самый сложный, — сдвинул брови опрашиваемый. — А с другой стороны — самый лёгкий. Я от вас ничего не хочу. Я просто вас обоих люблю.
— Знаете что? — вскочила она. — У вас есть жена и сын, вот их и любите, а нас оставьте в покое.
— Я их и люблю, — признался Юродивый. — Это вы и есть.
