Надо вставать. Но она так устала. Полежу еще несколько минуток, сказала она себе.
Рэчел поняла, что он гладит ее по лицу только спустя какое-то время. Он делал это с нежностью, но руки его дрожали. Она заметила серебряную пуговку на манжете его рубашки, которая напомнила ей серебристые кнопки на джинсовой рубашке Мики.
Девочка скучала по Мике, но, тем не менее, была рада, что с ней сейчас Рон. Она и представить себе не могла, чтобы Мика держал ее на руках и захлопывал дверь ногой. Он бы прежде всего спросил ее, что случилось. Может быть, он даже подошел бы к работорговцу и спросил: «Могу я вам чем-нибудь помочь?» Однажды Мика поймал бродягу, который с корнем вырывал в его садике лилии, и, вместо того чтобы накричать на него, вежливо задал ему именно этот вопрос.
Ей нужно было в туалет. Она сказала об этом Рону, он поднялся, чтобы дать ей встать с кровати, потом взглянул на часы.
— Вы хотите уйти наверх? — с беспокойством спросила она.
— Если хочешь, я останусь.
Девочка кивнула.
В ванной она задумалась о том, что в Роне ее пугало, но не смогла вспомнить. Когда она вышла, он сидел на корточках перед кукольным домом.
— Обычно по утрам мы рисуем, — сообщила она ему, приглашая заняться этим делом.
Она нарисовала завсегдатаев мотеля: престарелую даму с розовыми волосами, чернокожего дядю, который пожал ей руку, и других. Рон изобразил пылесос, который назывался «гувер», модель «О». Получилось у него не сразу — несколько раз он комкал листы и все начинал заново. Он сказал, что хотел бы показать ей этот пылесос, и тут она вспомнила, как он расстроился из-за какой-то насадки для «констеллейшн». Она спросила его, нашел ли он эту насадку.
— Нет. — Рон хмуро упер глаза в свой рисунок.
— Ничего, она найдется, — успокоила его девочка. — Вы ее найдете в самом неожиданном месте… — Внезапно она застыла.
Кто-то стучал в дверь мастерской.
Она вскочила на ноги.
— Это всего лишь посетитель, — сказал Рон, коснувшись ее руки. Коленки девочки подрагивали. — Не беспокойся, — подбодрил он ее.
Когда стук стих, она деликатно отвела руку в сторону (его ведь так просто обидеть!) и снова села.
— А что бы вы сделали, если бы работорговец выломал дверь? — спросила девочка.
— Включилась бы сигнализация, — ответил он. — А если бы парень оказался совсем тупым и вломился в помещение, я бы взял гаечный ключ, который лежит под прилавком, и хорошенько его отдубасил.
— А этот гаечный ключ большой?
Он вытянул руки вперед перпендикулярно к телу, явно преувеличивая размеры ключа.
— Он тяжелый и может сильно ранить человека.
— А если бы у него был пистолет?
— Я бросил бы этот ключ ему в голову и разоружил бы его.
— Что значит — разоружить?
— Лишил бы его оружия.
— А вы могли бы его застрелить? — спросила она с надеждой.
— Если бы это понадобилось.
— Вы бы его убили?
— Может быть.
— А что бы вы сделали с его телом?
— Закопал бы во дворе.
— Надо было бы подождать, пока наступит ночь, — сказала Рэчел. — Чтобы никто не видел. И вот еще что — точно! — вы могли бы посадить над этим местом куст, чтобы люди знали, зачем вы копали землю.
— Мне кажется, можно и получше что-нибудь придумать. Я мог бы покрыть то место декоративной каменной плиткой.
— Да, плиткой его выложить!
Он протянул ей свой рисунок:
— На этот раз вроде ничего получилось.
— Хорошая картинка, — удивленно сказала она.
Рон нарисовал маленькие сверкающие квадратики на металлической поверхности пылесоса, а на стене за ним заштриховал тень.
— Тебе обязательно надо увидеть, какой он на самом деле.
Рон смотрел на нее, как будто просил о чем-то, и взгляд у него был как у преданной собаки. Ей не хотелось рассматривать еще один пылесос, но он, наверное, здорово увлечен этим делом, даже о работорговцах забыл…
— А что, если нам посмотреть телевизор? — спросила она.
Когда Рон переключал программы, сверху донесся какой-то шум, будто что-то упало с глухим стуком. Девочка непроизвольно прикрыла рот руками.
— Это Нэнси впустила в дом Ташу, — сказал Рон.
Он коснулся ее ноги и сам вздрогнул… Ноги у него в коленях чуть не подкосились. Стало слышно, как Нэнси с Ташей спускаются по ступеням в подвал. Рэчел немного отодвинулась, ей почему-то показалось, что Нэнси не понравится, если они с Роном будут сидеть так близко друг к другу.
— Дверь открыта! — крикнул Рон.
Таша вихрем ворвалась в комнату. За ней вошла Нэнси, стараясь руками распушить волосы.
— Все в порядке? — спросила она. С одной стороны лица у нее были заметны отметины от подушки.
— У нас тут случилось небольшое приключение, — ответил Рон. — Я по недосмотру оставил дверь открытой, Рэчел вышла на улицу, а там оказался работорговец.
У Нэнси отвисла челюсть.
— Где?
— Прямо у крыльца! — расплакалась Рэчел.
Сказав им правду, она бы неизбежно нарвалась на неприятности — ей пришлось бы объяснять, что она делала у дороги. Они стали бы ее спрашивать, не собиралась ли она сбежать… Как только эта мысль пришла ей в голову, девочка подумала, что и впрямь могла от них убежать. И еще сильнее разрыдалась от охвативших ее досады и отчаяния.
— И дверь еще заело! — всхлипнула она. — Рон… ему пришлось ее открывать, а потом он отнес меня вниз!
— Ой, бедняженька ты моя дорогая, — запричитала Нэнси и села. Рон, наоборот, встал. Нэнси погладила девочке руку. — Ты, должно быть, до смерти перепугалась. Как этот малый выглядел?
— Он был чернокожим, в зеленом тюрбане.
Теперь она подумала о том, что, если бы попыталась убежать, работорговец мог бы за ней погнаться.
— А раньше ты его никогда не видела?
— Нет, никогда. Он вот так шел… — Она растопырила пальцы, как когти дикого зверя.
— Господи!
Интересно, подумала Рэчел, отправила ли она письмо маме? По лицу Нэнси определить это было невозможно.
— Пойду открою мастерскую, — сказал Рон. — Не переживай, Рэчел. У меня там гаечный ключ. — Он выразительно ударил кулаком по ладони.
Девочка представила, как он врежет работорговцу по тюрбану. Тот в один миг отлетит на мостовую!
— Хорошо, — кивнула она.
— Ну, ты везунчик, — сказал Рон сам себе вслух.
Если бы он намеренно оставил дверь открытой, лучше бы у него не получилось. Даже если бы он нанял того малого в тюрбане. Теперь он четко понимал, что тот мужчина просто не узнал девочку.
