Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Порой его память бывала нескромной, и он, сам того не ведая, выбалтывал вещи, о которых клялся молчать всю жизнь; так случилось однажды на тропинке по дороге в Талланд, когда он вдруг повернулся ко мне и спросил: «Так сколько Эндрю Ландор заплатил тебе тогда за секс?» Пробормотав в ответ: «Недостаточно», я подхватила под руку Нэнси и поспешила вперед, чтобы не видеть ошеломленные лица родителей, пытавшихся представить себе адекватную сумму, но явно не догадывающихся, что она равнялась тридцати фунтам шестидесяти пенсам — стоимости проезда на такси от Слоу.
В другой раз за обедом он вдруг повернулся к родителям и спросил:
— Так вы простили его?
— Кого? — спросили они.
— Мистера Галана, — сказал он.
— За что? — спросили они.
И тогда он рассказал им.
Я ждала их на улице, наблюдая, как мечется на фоне темно-синего неба летучая мышь. Ночь была холодной, но я ничего не чувствовала. Я знала, что слишком долго не пускала их в свою жизнь. Я захлопнула перед ними двери, как будто не хотела, чтобы они увидели нанесенный мне вред — вред, который только они и могли бы исправить. Я знала, что мое отдаление и мое молчание были обидой для них и теперь они все поймут; но какой ценой?
У меня за спиной скрипнула дверь. Луч света двинулся справа налево и замер. Родители, растерянные и печальные, стояли передо мной. Мать села рядом и взяла меня за руку.
— Почему ты не рассказала нам?
Я пожала плечами. Ответа у меня не было даже тогда.
— Не знаю. Наверное, стеснялась. И потом, он же был моим другом. И я просто не знала, что говорить.
— Но позже? Когда ты подросла?
— Я сама как-то справилась. Дети это умеют. И все у меня было нормально.
— Но ты даже не дала нам шанса помочь, позаботиться, что-то исправить, — пожаловался отец.
— Вы всегда обо мне заботились и помогали. И все исправляли. Вы оба. В жизни всякое случается. С кем угодно. Никто не застрахован.
— Тебе ведь было тяжело, — сказала она.
— Я справилась. Давайте не будем к этому возвращаться.
— Пожалуйста, позволь нам, — попросила мать.
Она обняла меня и привлекла к себе, и годы как будто начали обратный отсчет. Я чувствовала вокруг себя тепло ее рук и на один короткий миг поддалась ему, и мы действительно вернулись в прошлое. И это было хорошо.
~
— Я умею плавать? — Спросил меня брат.
Я не знала, что его заботило — физическая возможность или безопасность, но на всякий случай остановилась и бросила якорь, воткнувшийся в песчаное дно на глубине футов двадцати, не больше.
До Рождества оставалось всего три недели, но день выдался неожиданно теплым и солнечным, и о том, что сейчас не лето, напоминало только отсутствие пчел да голые ветки деревьев. И мурашки на коже у брата, когда он снял с себя последнюю одежду.
— Присоединишься?
— Ну уж нет, — покачала я головой.
— А ты? — спросил он у Чарли, подстрекая его взглядом.
— Может быть.
Он нырнул с кормы, и мы видели, как он скользит под водой, похожий на одинокого тюленя; они часто играли здесь у берега. Скоро он вынырнул, смеясь и отплевываясь, и для него это был еще один первый раз. Он не чувствовал холода — только радость возвращения к жизни и новых ощущений, и эта радость заразила и нас. Я торопливо разделась и успела нырнуть раньше Чарли, и дыхание у меня на секунду перехватило от холода. Я плыла под водой, вглядываясь в зеленую и песчаную глубину внизу, и глаза постепенно привыкали и начинали видеть. Я вспомнила, как впервые увидела этот тихий подводный мир: мне было лет десять или одиннадцать, и я напихала в мокрый купальник камни, чтобы их тяжесть удерживала меня внизу. А сейчас я опустилась на волнистое песчаное дно, подняла глаза и увидела, как их ноги переплелись в толще воды надо мной. А может, это мне только показалось; вода любила шутить шутки: искажать и увеличивать все, даже надежду. Легкие уже требовали воздуха, и, оттолкнувшись ногами, я помыла наверх, к светящейся у меня над головой границе. Там я опять увидела их: они держались за якорный канат, и брат положил руку на руку Чарли, а потом приблизил к нему лицо и поцеловал в губы. И я наконец смогла разглядеть их будущее.
В тот день каждый из нас занимался своим делом, до которого только теперь дошли руки. Родители в доме придумывали новую рекламу для своего отеля, потому что теперь они опять были готовы принимать гостей. Нэнси поставила на газоне шезлонг рядом со мной и Нельсоном и дочитывала новый сценарий о двойном агенте-бисекеуале времен Второй мировой войны, который она сама называю «Игра на обе стороны» (фильм действительно начали снимать в следующем году, но, к счастью, под другим названием). Чарли и Джо у самой кромки воды играли в мяч, но только не с мячом. Они высоко подбрасывали его в воздух и очень старались не уронить и не разбить. Я вообще не понимала, зачем его купили: вроде бы этим вечером они собирались приготовить настоящее тайское карри, и он был необходим им для правильного аромата, поэтому они с трудом отыскали его в нашей деревне, купили, а теперь перебрасывали его, как мяч. Последним бросал Джо, и он зашвырнул ею слишком высоко, и Чарли уже понимал, что не поймает, но все-таки побежал за ним, и как раз в этот момент из своего коттеджа вышел Артур. Все обошлось бы, остановись он на секунду у дверей, чтобы заправить рубашку, как он делал обычно, или выйди он на мгновение позже, или пройди вперед чуть быстрее, но ничего этого он не сделал. Вместо этого он замер, почуяв, как что-то зависло у него над головой, по привычке поднял лицо к небу, улыбнулся и рухнул на землю, потому что кокос угодил ему прямо в голову.
Мы с Нэнси первыми подбежали к нему и крикнули остальным, что он не дышит. Я видела, как Чарли сунул руку в карман и, не найдя там телефона, бросился в дом. Мы пытались нащупать пульс. Бесполезно.
— Попробуйте еще! — кричал Джо, бегом поднимаясь к нам.
— Он мертвый, — шепнула мне Нэнси.
— Не может быть. Этого не может быть. Это должно было случиться давным-давно.
— О чем ты?
— Это неправильно!
— О чем ты говоришь?
— О йоге.
— Каком йоге?
Подбежавший Джо оттолкнул нас.
— Считайте, — сказал он. — Скажите мне, когда будет тридцать.
Мы считали нажатия и не отрываясь смотрели, как он пытается силой вернуть жизнь в сухое, бесчувственное тело. После тридцати нажатий он наклонился к лицу Артура и сделал два вдоха тому в рот. Потом еще массаж, опять тридцать. Два вдоха. Все безрезультатно.
— Давай же, Артур, давай! — крикнула я. — Не подводи нас так.
— Возвращайся, Артур, — взмолилась Нанси. — Наплюй на этого йога.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
