— Да, мы его еще не нашли. Он исчез. Мы оставили полицейских возле его квартиры, но он там не появлялся. Его старая «Хонда»? Мы нашли ее на автостоянке у торгового центра в Эдисоне. Парни из лаборатории исследуют ее. Я поставил своих людей наблюдать за домом на Виндзор-стрит, но туда он тоже не приходил. Кстати, сегодня утром туда приходил садовник, чтобы скосить траву и подрезать кусты. Кто оплачивает содержание дома?
— Я. Я снимаю дом.
Родарт обвел взглядом роскошную обстановку, как будто мысленно сравнивал два дома.
— Зачем? — грубо спросил он, вновь переводя взгляд на Лауру.
Она многозначительно посмотрела на него. Он молча изучал ее несколько секунд, а затем растянул губы в отвратительной ухмылке.
— Я уже знаю, что вы снимаете тот дом.
— Не сомневаюсь, — холодно ответила она.
— Прошу прощения, — он развел руками. — Я должен был все проверить, миссис Спикмен. В договоре аренды нет вашего имени, но по названию компании я вышел на вас.
— Это нетрудно сделать, — она уколола его, поставив под сомнение профессиональные качества, но если он и понял намек, то предпочел проигнорировать его.
— Когда вы в последний раз видели Гриффа Буркетта?
Она опустила взгляд на свои руки, лежавшие на коленях, влажные и все еще бледные. Она понимала, что этот хитрый лис замечает любую мелочь, но ничего не могла с собой поделать.
— Шесть недель назад.
— Шесть недель? Так давно?
— Да.
— Вы уверены?
Она назвала точную дату и увидела, что Картер записал ее в свой маленький, скрепленный спиралью блокнот.
— Почему вы запомнили эту дату? — спросил Родарт.
— Я объявила ему, что больше не приду.
Родарт тихо присвистнул.
— И как он это воспринял?
— Он понял и принял мое решение.
— Правда? — голос Родарта звучал скептически.
— Правда.
— Почему вы прервали эту связь?
— Не понимаю, какое это имеет значение.
— Может, никакого. А может, это очень важно.
Она не выдержала его взгляда.
— То, что мы делали, было неправильно. Я больше не могла. Я сказала ему, что мы не должны больше встречаться.
— У вас были другие связи, до него?
— Нет.
— Никто вас не осудит. С учетом того, что мистер Спикмен…
— Что, мистер Спикмен? — строго переспросила она.
Родарт отступил.
— Буркетт был вашим первым и единственным любовником после замужества, миссис Спикмен?
— Я вам уже сказала.
— А когда вы порвали с ним, Буркетт не спорил, не протестовал, не просил вас передумать?
— Нет.
— Хм, — он задумчиво почесал рябую щеку. — Это не похоже на того Гриффа Буркетта, которого я знаю.
— Видимо, вы не очень хорошо его знаете.
— Видимо, вы тоже, миссис Спикмен. Потому что, когда вы разорвали вашу связь, Буркетт не смирился с этим. Вовсе нет. Он был вне себя. Вчера вечером он явился сюда, нейтрализовал Мануэло Руиса, а потом воткнул нож для вскрытия конвертов в шею вашего мужа. Классическое преступление отвергнутого любовника.
Она заставила себя не отводить взгляд. Наверное, она заслужила это скрытое презрение, но с учетом ее горя и ощущения вины наказание выглядело неоправданно жестоким. Одно дело, осуждение людей, к которым питаешь уважение. И совсем другое, выносить презрение того, к кому сама относишься с презрением.
— Вы уверены, что из комнаты ничего не пропало? — Он встал и подошел к письменному столу.
— Не знаю. Точно не смогу сказать, пока тщательно не осмотрю здесь все.
— Пожалуйста, сделайте это, когда вам будет удобно.
— Обязательно.
— Это вам о чем-нибудь говорит?
Он натянул резиновые перчатки и взял со стола листок бумаги.
— Я хотел, чтобы вы взглянули, прежде чем я приобщу это к вещественным доказательствам, — он протянул ей листок.
Он держал листок так, чтобы она могла прочесть несколько абзацев машинописного текста. После нескольких попыток понять первое предложение, выглядевшее абсолютно бессмысленным, она подняла на Родарта озадаченный взгляд.
— Это чушь.
— Рад, что вы это сказали, — усмехнулся он. — А то я уж думал, что со мной что-то не так. По мне, это тоже бессмыслица. Просто набор хвастливых слов, так?
— Просто набор хвастливых слов.
— У вас есть объяснение этому?
— Нет.
— Думаете, эти строки написаны вашим мужем?
— С чего вы взяли?
— Не знаю. Я подумал, не утратил ли он часть умственных способностей тоже.
— Тоже? — Вопрос оскорбил ее, и она ясно дала это понять.
— Прошу прощения, если это прозвучало нетактично. Физическое состояние вашего мужа было очевидным. А как насчет умственных способностей? Многие люди зависели от генерального директора огромной корпорации Фостера Спикмена. Наемные работники. Акционеры. Даже пассажиры, летавшие рейсами «Сансаут», зависели от того, в порядке ли у него голова.
— Позвольте заверить вас, мистер Родарт, что с головой у него было все в порядке. Фостер полностью контролировал себя.
— Я подумал, что та автомобильная авария могла что-то повредить, — он похлопал себя по голове. — Может, вы этого не замечали.
— Я бы заметила.
— Может, пропустили какие-то симптомы. Вы были ужасно заняты.
Он многозначительно помолчал. Заняты с любовником. Вот на что он намекал. Она не клюнула на эту наживку и продолжала безучастно смотреть на него, как будто не поняла намека.
— Ваш муж принимал лекарства.
— Да. Препараты для поддержки иммунной системы. Лекарства для пищеварительного тракта, который серьезно пострадал при аварии. Иногда снотворное.
— А кроме того, он принимал сильнодействующие успокоительные, отпускаемые по рецепту врача. Попробую сэкономить нам еще немного времени, миссис Спикмен. Я уже говорил с психиатром вашего мужа.
Лаура тяжело вздохнула.
— В юности у Фостера диагностировали навязчивый невроз, — сказала она. — Обсессивно-компульсивный…
— Я знаю, что это такое.
— Тогда вы знаете, что это состояние можно контролировать только при помощи лекарств.
— Я вам верю, — он усмехнулся. — Я сам немного навязчив. Выберите на улице сто человек, и почти каждый в каком-то смысле окажется психом.
