И словно затихла неслышная для уха музыка, тронувшая королевскую душу, словно последним дрожанием струны отозвалась растерзанная виленами темная лютня…
Веллиар приземлился на самой высокой вершине гор Форпоста. Постоял немного, схожий с огромным черным флюгером, снова расправил крылья…
— Прощай, — еле слышно выдохнул проводник. — Да избежит твоя душа падения…
Будто расслышав его слова, Темный взмахнул рукой.
И, разбежавшись, прыгнул в пропасть.
Два крыла расправились, подобно гигантским полотнищам, задержали неизбежное падение… Но в чистом небе сверкнули две пронзительные молнии, и король присягнул бы, что разглядел пару отточенных клинков, появившихся из ниоткуда…
Вспыхнули подрубленные крылья, пламя охватило черную фигуру, и веллиар рухнул вниз, на острые камни…
И король поймал себя на том, что, одолевая притяжение, летит на помощь, тщетно вырываясь из стальных объятий проводника…
Веллиар не успел разбиться, сгорев дотла в огненном коконе.
Оставшуюся пыль налетевший восточный ветер унес в сторону Граадранта.
Но крылья ломаются… Жизнь оборвется…
И Вечность обманет.
Как пальцы срываются, голос сорвется, —
И Мира не станет… —
задумчиво пробормотал Эйви-Эйви:
— Не печальтесь, господин. За тем он и пришел в Элрону, затем и пел баллады о Саади и Йоттее, чтобы умереть достойно. Горы Форпоста гораздо выше их Ритуальных, тем больше чести для поборовшего страх…
— Откуда взялись клинки? — потрясенно выдавил король. — Ведь это были клинки, да? Откуда? Почему они ударили по крыльям? Какая злая рука их направляла?! — Он почти кричал, не в силах смириться со столь подлой смертью.
— Мечи Йоттея? — с сомнением в голосе спросил слегка ошалевший от изумления Эй-Эй. — Откуда мне знать, где Он берет Свои мечи?
— И ты только за тем лечил его крыло, чтобы он, порезанный, рухнул в пропасть? — подавленно уточнил Санди. — Почему же ты не дал нам, сволочь, убить его в честном поединке?
— Погибнуть в бою может каждый дурак, для этого вовсе не обязательно быть героем. — Проводник почесал затылок и беспомощно развел руками. — Вы делаете проблему из прозы жизни. А мне бы хотелось узнать ваши дальнейшие планы, господа.
Эй-Эй говорил так буднично, что короля передернуло.
— Мне нужно в город, — тщетно скрывая в который раз подступившее отвращение, заявил он. — Деньги на исходе, — и для верности потряс опустевшим кошельком.
Слова о деньгах, как всегда, оказали магическое действие: если проводник и хотел шагать напрямки, от планов своих он отказался безоговорочно.
— Ближе к нам Галь, господин, — ткнул он пальцем вправо. — Небольшой городишко, но деньжат раздобыть можно. И по реке спуститься до самого Галитена. Налево — Вур, город покрупнее, но оттуда один путь — в обход Сторожевых гор.
— Зачем в Галитен-то? — изумился шут, находя указанные города на потрепанной карте.
— Сядем на корабль, — ответно изумился Эйви-Эйви.
— Да там чихнуть небось нельзя, чтоб стражника не запачкать!
— А как иначе? — возмутился проводник. — Посуху? Через горы? Так Сторожевые — не Форпост, перевалов нету! Обойти их? Тогда нужно в Вур, без рассуждений.
— Этак мы и к концу года не доберемся, — мрачно возразил Санди.
— Ладно, прекратите, — властным движением руки остановил спорщиков король. — Идем в Галь. Доберемся — обсудим дальнейший путь. Все. Ясно?
— Ясно, — уныло ответил Эй-Эй. — А я вас по снежку прокатить хотел, — потряс он выклянченной у веллиара парусиной. — Клянусь честью, мало бы не показалось: всю бы жизнь оставшуюся помнили!
— А сам-то куда собирался?
— К сторожевым гномам думал сунуться. Как раз бы к Воротам вышли.
— А они бы тоже не пустили! — хмыкнул шут.
— Эти бы пустили, — вздохнул проводник. — Вы бы — под Горой, я бы — через Гору… В Ласторге бы встретились…
— А тебе что, путь туда заказан? — озарила короля нежданная догадка.
— Можно и так сказать, — покивал Эйви-Эйви, оглядывая окрестности с чрезмерно старательным видом. Не выдержал королевского взгляда, отвернулся, закусив губу: — Если в Галь пойдем, господин, так лучше по реке. Она нас донесет до самого города, если повезет, конечно.
— Что-то я не понял! — Шут оторвался от карты и округлил глаза. — Как это «повезет»?
— Гали — река коварная, — уклончиво ответил проводник, пряча в складках лица ехидную усмешку.
И король с опаской понял, что он готовит какую-то каверзу.
— Пока толком не объяснишь — с места не тронусь! — твердо сказал он.
— Замерзнешь или заблудишься, — спокойно парировал Эйви-Эйви. — Словами разве расскажешь? Дойдем до реки — сами все увидите.
И упруго зашагал вниз, где прыгая через ямы, где съезжая на заднице. Король поудобнее пристроил свой мешок и поплелся за проводником. Замыкал шествие ворчащий под нос шут.
В неспешном привычном темпе они спустились по склону и ближе к вечеру вышли наконец к реке.
И Денхольма замутило, едва он взглянул на бурлящую взбесившуюся воду. Что касается Санди, бедный шут попросту позеленел и скукожился.
Проводник наблюдал за ними с нескрываемым интересом.
Глава 14. ВНИЗ ПО РЕКЕ
Поздним вечером, когда отбушевали бесполезные споры, король сидел на берегу белой от пены реки и гадал, чего же ему не сиделось дома. А еще он размышлял о том, по какой сумасшедшей причине в свое время не послушался Санди и взял в проводники безумца, которого осаждают толпы призраков, лишая последнего ума. Думал старательно, пыхтя от усилий, но ответа не находил. И за неимением на примете ничего лучшего, потихоньку прощался с жизнью, вспоминая наиболее яркие эпизоды и сладостные объятия Ташью. Вне всякого сомнения, ему суждено погибнуть во цвете лет: едва достигнув возраста Строительства Семейного Храма, он уйдет на дно горной реки, наглотавшись воды вперемешку с грязноватой пеной. И все из-за того, что не хочет прослыть слабаком и терпеть насмешки человека, которого презирает всем сердцем. Труса и попрошайки. Пьяницы и дебошира. Скандалиста. Наглеца. В прошлом, возможно, великого воина, но ныне больше напоминающего истеричную шлюху. Старика, оказавшегося моложе своих лет ровно вдвое. Как утверждает он сам, Идущего Между.
Не хотелось выглядеть рохлей в глазах проводника, испепели его Светлые Боги!
За шумом воды он не расслышал, как к нему подошел Санди.
Верный шут покряхтел, повздыхал, пристраиваясь рядом, взглянул почти умоляюще:
— Мы ведь туда не полезем, правда, братец? Так хочется пожить еще немного! Я ведь моложе тебя года на два, мне и жениться-то пока нельзя…
