— Ты должен понимать это, как игру! — отвлекшийся Эй-Эй моментально наглотался снега, пущенного щедрой шутовской рукой.
— Ну и игры у вас! — недовольно буркнул монстр, получая увесистым комком по крылу. — Больно, между прочим… Ну ладно! — завопил он, отплевываясь и кашляя. — Держитесь, Светлые твари!
Взмах черных крыльев поднял настоящий снежный буран, ослепивший, засыпавший воюющие стороны. Когда успокоились белые вихри, король обнаружил, что над снежной равниной из всего его тела торчит одна голова. Отчаянно выгребаясь из холоднющей ямы, он успел увидеть головы Санди и Эй-Эя.
А потом получил по носу на совесть слепленным снежком. Вслед за его проклятиями раздалась нецензурная брань шута. Потом обстрел прекратился, и Денхольм сумел продрать глаза.
Неподалеку самозабвенно закидывали друг друга снегом неизвестно как выбравшийся из ловушки проводник и ставший совершенно белым веллиар. Король заработал руками и ногами, выдираясь к теплу и солнцу, помог вылезти шуту.
— Опять все испортили, — вздохнул обиженный Санди, оставляя попытки вытряхнуть из-за шиворота горы снега. — Пойдем-ка греться, братец. Чайку заварим, вина на огонь поставим…
В пещерке шут быстро привел в чувство полуобморочный костер, они скинули обледеневшую одежду, развесили на воткнутых в рыхлую каменную породу мечах и кинжалах. Вскоре к ним присоединились заснеженные противники, крайне недовольные друг другом.
— А я говорю, ты должен был биться на моей стороне! — упрямо твердил Эйви-Эйви.
— Не стану я сражаться на стороне Идущего Дорогой Трусов! — с негодованием в голосе возражал веллиар. — Даже в игре вашей дурацкой!
— А я ему еще крыло лечил! — с неприкрытой иронией заметил Эй-Эй, скидывая драный плащ. — Вот она, Темная благодарность!
— Слушай, не гневи Саади! Мы договорились: ты меня лечишь, я помогаю проложить путь до седловины перевала. В чем дело?!
— Ладно, замяли, — отмахнулся проводник. — Я опять забыл, что у Темных отсутствует чувство юмора.
— Просто оно не столь извращенное, как у Светлых, — хмыкнул монстр, отряхивая крылья. — А вы все тратите без меры и на пустяки, даже смех.
— Мы сейчас обогреемся, просохнем и — в путь, — оборвал его Эйви-Эйви. — Пойдешь с нами или полетишь отсюда?
— Мне нужны свидетели, — с неожиданно застенчивой ноткой виновато пояснил веллиар. — За отсутствием Темных… В общем, если бы вы согласились… И потом сообщили при случае…
— Без проблем, — без тени сомнения уверил его проводник. — Не волнуйся, я сумею послать о тебе весточку.
— Хорошо, — улыбнулся монстр, если только жутковатый оскал влажных клыков можно было назвать улыбкой (лично король решился на это с большой натяжкой). — Я опять у тебя в долгу…
— Брось, какие между нами счеты, — махнул рукой Эй-Эй.
Через полчаса они действительно двинулись вверх по перевалу, стараясь не споткнуться в узком проходе и ступать в следы, оставленные проводником. Прошло совсем немного времени, и король увидел, как скидывает суму Эйви-Эйви, как устраивается отдыхать, словно после долгого перехода.
— Совсем обленился! — возмутился было тут, но осекся на полуслове.
А Денхольм тщетно пытался утихомирить отчаянно забившееся сердце.
Они достигли пика перевала и прямо под ногами лежал игрушечный Рорэдол. Король видел кукольные города, крошечные деревеньки, леса и поля, по которым тоненькими нитями протянулись желтые дороги, похожих на муравьев людей, по ним снующих. Напротив, словно глядя Форпосту глаза в глаза, стояли Сторожевые горы, вздымавшиеся к небу непреодолимой стеной. Он взобрался повыше и обернулся, чтобы увидеть миниатюрный Вилемонд: в прозрачном чистом воздухе проглядывался даже Эрингар, который они миновали целую Вечность назад. Сбылась мечта беззаботного детства! Горы приняли его в свои объятия, их снежные вершины были так близки, что, казалось, можно дотянуться рукой. Денхольм задыхался от счастья, хватая воздух судорожными глотками, и из всех букв алфавита в голове вертелась только «В»!
Величественные! Великолепные! Великие! Высокие! Восхитительные! Волшебные! Вечноснежные! Вечные! Веселые! Восторженные!
Восторг! Воздух! Вдох! Выдох! Вера! Верность! Враг…
Враг. Веллиар…
Король с усилием обернулся, с щемящей душу болью отводя взгляд от открывшихся ему просторов. Проводник и монстр стояли у самого обрыва, смотрели вниз и что-то обсуждали вполголоса. И Денхольма передернуло, когда эти двое по-дружески пожали на прощание руки. Веллиар покопался в своей сумке, выудил большой кусок ткани, похожий на крепко просмоленную парусину, и передал его Эйви-Эйви. Проводник хлопнул Темную Тварь по плечу.
— Господин Денни! — окликнул он короля.
— В чем дело?! — с вызовом вскинулся Денхольм.
— Веллиар уходит.
— И что? — усмехнулся за спиной короля непреклонный Санди. — Мы тоже должны потрясти его лапу?
— Да я раньше сдохну, чем сделаю это! — взревел монстр, расправляя крылья. — Прощайте, Светлые выродки! Передавайте привет вашим придурочным, засранным Светлым Богам и Их ублюдочным потомкам!
Король захлебнулся яростью, хватаясь за меч, но расхохотавшийся веллиар уже парил уардах в пяти над перевалом. Санди потянулся за ножами:
— Не уйдешь, жертва извращенной фантазии! — заорал он, делая в уме поправку на ветер.
Эйви-Эйви ударил его по рукам в тот момент, когда стальное жало со злобным присвистом прорвало покрывало воздуха. Веллиар легко увернулся, и смертоносный кусок железа ушел на равнину.
— Ну и кому он теперь на голову упадет? — с укором спросил Эй-Эй.
— Ты… Ты… — от гнева слова никак не шли из горла, и король поперхнулся усилием. — Зачем ты ему помешал?! Слышал, что он… Как ты посмел!
— Он что-то сказал? — деланно удивился проводник. — А я не расслышал.
— Он оскорбил наших Богов и Светлого Короля! — вне себя от обиды и досады заорал на него Санди.
— Вряд ли Боги обиделись, — спокойно возразил Эй-Эй. — Ведь не считаешь же ты, что Они не способны постоять за Себя Сами? Чему действительно нужно учиться у Богов, так это безграничному терпению. Что было бы с вами, если б я обижался на всякую ерунду?
— Ты не Бог! — рявкнул король. — Не сравнивай!
— Да, — согласился проводник. — Я гораздо ближе. Лучше взгляните вверх, господин. Едва ли до этого вам приходилось видеть летящего веллиара.
Против воли все еще кипящий негодованием Денхольм бросил взгляд на небо — и уже не смог отвести глаз. Веллиар не просто летел, он танцевал, кружась и выгибаясь, перетекая, менял позы с легкостью бабочки, ликующей над цветком. Никогда потом, ни на словах, ни в мыслях, король не смог назвать Крылатых тварями или монстрами. Существа, способные плести подобные гобелены танца, стояли гораздо выше застывших в своем невежестве людей. С нежданной грацией и по-мужски заостренной пластикой кружился веллиар, огромной черной молнией пронзая ярко-синее небо, постепенно, еле заметно удаляясь, поднимаясь все выше и выше, и взмахи широких крыльев теряли свои очертания…
