Книга Бомбардировщики - Андрей Максимушкин

Все произошло слишком быстро. На земле до последнего момента никто и не догадывался, что задумал старлей Ливанов. Сам Овсянников, немного ошалевший от бомбежки, сидел в приснопамятном блиндаже и, стиснув зубы, всеми силами пытался скрыть от радиста свое состояние. Получалось плохо. Впрочем, лейтенант Карпов выглядел не многим лучше командира полка. Во время первого налета радист при каждом взрыве втягивал голову в плечи и косился в сторону двери. При этом он не забывал негромко ругаться в адрес идиотов, соорудивших укрытие с «картонной» крышей, и своей несчастливой судьбинушки.

Если бы не Овсянников, лейтенант давно бы плюнул на рацию и свои обязанности. Уж лучше было бы остаться на КП, там, по крайней мере, видно заходящих на аэродром англичан. А в этой крысиной норе до последнего момента ничего не поймешь и не увидишь. Только присутствие командира не позволяло Карпову выскочить на улицу. Тот, впрочем, тоже держался только благодаря присутствию подчиненного.

Приглушенный гул моторов над головой, грохот взрывов, злобный лай зенитных автоматов, шорох и потрескивание досок над головой — звуки, заставляющие неустрашимых летчиков меняться в лице и вздрагивать при каждом сотрясении стен и перекрытия блиндажа. Мерзкое, унизительное чувство беспомощности, когда ощущаешь себя мишенью, уткой на открытом водном пространстве под прицелом десятков ружей. Вот сейчас… Как долбанет, и все.

Пересилив себя, Иван Маркович заставил радиста вести хронометраж, а сам позвонил в штаб дивизии. Пусть над головой кружат «Веллингтоны», на аэродром сыплются бомбы, а крыша готова похоронить под собой незадачливого подполковника — первым делом надо быть в курсе последних событий и распоряжений. Командир должен предупредить соответствующие службы о возвращающейся на аэродром группе и запросить истребительное прикрытие. Насчет второго Овсянников особо не рассчитывал, знал, что союзники и так подняли в воздух все, что можно, но и сидеть просто так без дела нельзя.

По окончании налета подполковник нашел в себе силы спокойно, медленным шагом покинуть убежище. Главное — не паниковать. Люди смотрят!

Открывшаяся глазам Ивана Марковича картина вселяла оптимизм. Здание КП стоит целехонькое, даже окна не побиты. Помогли наклеенные на стекла крест-накрест полоски бумаги. В целом урон от бомбежки оказался значительно меньшим, чем вообразил себе Иван Маркович. Недаром говорят: у страха глаза велики.

Бомбы повредили летное поле, была пара попаданий в склады с интендантским хозяйством, близким разрывом перевернуло бензовоз. По счастью, автоцистерна была пустая, обошлось без пожара. Овсянников задорно погрозил кулаком удаляющемуся противнику. «Не бойтесь, мы тоже скоро заглянем к вам в гости».

Отбомбившиеся англичане уходили на запад. Уцелевшие в схватке с перехватчиками «Спитфайры» пристроились к «Веллингтонам». «Мессершмитты», в свою очередь, покинули поле боя, напрочь потеряв интерес к английским бомбардировщикам. Осуждать истребителей язык не поворачивался: их первоочередная задача — не допустить прорыв вражеских самолетов к объекту. А раз не получилось, и противник отбомбился, то следует спешить навстречу следующей бомбардировочной группе. Перехватывать тех, кто еще не успел дойти до цели.

Работа у истребителей тяжелая и неблагодарная. При массированном налете все равно кто-нибудь да прорвется. Те, кто окажется под бомбами, будут костерить летчиков на чем свет стоит, дескать — лентяи и трусы! Не смогли перехватить противника. А о вражеских самолетах, сбитых и сбросивших бомбы, не добравшись до цели, и не вспомнят.

Впрочем, надо отдать должное союзникам: во время короткой и яростной схватки немцы успели сбить четыре вражеских истребителя, потеряв только одного своего. Хорошая работа.

Овсянников хотел было зайти на КП, но махнул на это дело рукой и побежал к капонирам. Попавшийся ему навстречу капитан Иванов остановил подполковника и в двух словах доложил обстановку. Во время налета комэск спрятался под грузовик на краю летного поля и видел вражескую бомбежку во всей ее красе, если можно так выразиться.

Основной целью англичан были стоянки самолетов, склады и капониры. Одна бомба попала в четвертый капонир, находившиеся там два «ДБ-3» восстановлению не подлежат. Близким разрывом поврежден учебный «ДБ-ЗФ». Обрушилась крыша временного укрытия рядом со стоянкой автотранспорта. Сейчас люди извлекают товарищей из-под завала. Вроде никто в укрытии не погиб, двое раненых, трое контужено.

Не всем повезло, как Овсянникову или Иванову, Уже точно известно, что несколько человек погибло, есть раненые. Да, все оказалось не так хорошо, как на первый взгляд. Потери на земле от вражеских бомб — еще горше, чем от истребителей и зениток.

Впрочем, налет не сильно сказался на боеготовности полка. Потери в пределах допустимого. Людей и технику жалко, но могло быть и хуже. Спасибо зенитчикам — заставили противника сбросить бомбы с высоты. Англичане не рискнули лезть под кинжальный огонь 37-миллиметровых автоматов. Благодаря чему урон был не так велик. Большинство бомб плюхнулось в поле.

Воздушная база оживала. Люди, не мешкая, принимались за работу. Майор Чернов и военинженер Савельев организовали разборку разрушенных складов. Медики занялись ранеными. Люди майора Вайкулиса засыпали наиболее опасные воронки на летном поле. А вот капитана Гайды и половины его людей не видно, что и неудивительно.

При первых же звуках сирены особист поднял в ружье два взвода и рванул прочесывать окрестности аэродрома. Сопротивление у капитана давно в печенках сидит. Естественно, он постарается не упустить шанс выловить добровольных сигнальщиков или желающих под шумок малость пострелять по советским людям. Заодно на оперуполномоченном особого отдела лежит обязанность вылавливать выбросившихся с парашютом вражеских летчиков.

Быстренько пробежавшись по территории и самолично оценив урон, Иван Маркович засучил рукава и наравне со всеми впрягся в работу. Здесь, у разбитых самолетов, его и нашел посыльный.

— Товарищ подполковник, лейтенант Карпов передает, что группа старшего лейтенанта Ливанова возвращается на наш аэродром. Подлетное время десять минут.

— Хорошо, — бросил через плечо Овсянников, не переставая при этом орудовать лопатой. Воронка в полтора метра глубиной мешала вытащить обломки самолета из капонира.

— Какие будут распоряжения? — красноармеец не уходил. Видимо, получил приказ не возвращаться без указаний командира полка.

— Что говоришь? — Иван Маркович воткнул лопату в грунт и выпрямился. На его лице явственно отпечатались признаки недовольства.