Книга Бомбардировщики - Андрей Максимушкин

Всего три дня назад полк перелетел на новый аэродром, обосноваться не успели, а стол уже завален бумагами. Ужас! Похоже, документы, ведомости, бланки заявок и прочие гадости научились самопроизвольно размножаться. Подполковник Овсянников крякнул, разгибая спину, и принялся энергично тереть глаза. С самого обеда без отдыха просидел за канцелярщиной, а работы еще целый воз и маленькая тележка.

Ивану Марковичу больше всего сейчас хотелось смахнуть ворох бумаг на пол и рвануть на летное поле к людям, к летчикам. Знал, что и без него на аэродроме порядок, но хотел лично убедиться, пройтись по стоянкам, поговорить с ребятами, проверить, успели ли солдаты из БАО[1]откатить все машины в капониры и закрыть маскировочными сетями.

Эх, свалить бы всю чернильную рутину на заместителя, да не получается! Майор Иван Чернов вчера утром взял биплан и умотал в штаб дивизии. Сам Овсянников его и услал, с интендантством вопросы улаживать. Вернется Чернов через три дня. Еще ему обещали устроить «учебно-тренировочный» вылет вместе с союзниками. Наше командование настояло, дабы район боевых действий изучить, получить какой-то опыт и взаимодействие наладить. Так что вернется Иван Васильевич полный впечатлений. Будет что рассказать.

— Отдыхаете, Иван Маркович? — скрипнула дверь, и на пороге возник командир БАО майор Вайкулис. — Подпишите наряд-заказ.

— Что там у тебя? — недовольно буркнул Овсянников. Ему казалось, что бумажный водоворот никогда не иссякнет. Все несут и несут.

— Да мелочи, Иван Маркович. Сами знаете, на новом месте обосновываешься, что-нибудь да забудешь. Приходится выписывать.

— Ну и почерк у тебя, Тойво Матисович. Обезьяна в зоопарке и то лучше каракули выводит.

Подполковник был готов подписать бумагу не глядя, но вовремя остановился и принялся внимательно вчитываться в текст. Когда Тойво Вайкулис говорит «мелочи», да еще подчеркнуто вежливо обращается не по уставу, а по имени-отчеству, будь осторожен. Мужик он хваткий и пробивной, несмотря на свое происхождение из одной чудной свежеиспеченной страны, родины невозмутимых рыбаков и погонщиков ездовых черепах, которая только этим летом неожиданно и совершенно добровольно рассталась с незаслуженно свалившейся на нее независимостью.

Было дело, один раз Овсянников подписал заявку не глядя, потом сам же над собой хохотал. Майор Вайкулис вписал между вилками, колючей проволокой, лопатами и прочим хозяйственным барахлом полное собрание сочинений Карла Маркса на украинском языке. Потом сам поехал в интендантство и выбил все в точности по списку. Там он ссылался на подпись командира полка и последнее решение партсъезда.

На этом история не закончилась. Толстенная упаковка книг была торжественно перед строем вручена особисту в качестве подарка на день рождения. Шутка, надо сказать, удалась. Тонко, со вкусом и строго идеологически выдержано — не придерешься. Капитан Гайда, правда, втихаря долго матерился и обещал поквитаться с остряком, но это уже другая история.

— Так, а это что такое? — Овсянников черкнул ногтем по бумаге.

— Что, Иван Маркович?

— Вот это, я спрашиваю. Обмундирования тебе зачем на полторы тыщи человек? Да еще меховые унты две сотни пар?

— Ну, это, — Вайкулис поскреб пятерней затылок, — сами понимаете, сроки к концу подходят, сами же потом меня ругать будете, если кого из бойцов в рваной шинели заметите.

— Вычеркни, недавно же все новое получили, — ругаться не хотелось, и объяснять командиру БАО, что излишки формы будут меняться на водку или что там у местных крепкого найдется, было лишним. Сам же Вайкулис и откроет лавочку.

— Понял, товарищ комполка, все по уставу и нормативам, — когда надо было, Тойво Матисович умел признавать ошибки, за это его и ценили.

Тщательно вымарав лишние строчки в заявке — кроме шинелей, унтов и гимнастерок, там нашлось много чего интересного, видимо, командир БАО основательно подходил к перебазировке на новый аэродром, — Овсянников подписал бумагу.

— На, и смотри, чтобы больше… — фраза осталась недосказанной, в кабинет влетел запыхавшийся посыльный.

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться.

В ответ Овсянников устало кивнул, что уж там, дескать, говори, раз пришел.

— Дежурный по полку старший лейтенант Ливанов передает: из штаба телефонограмма пришла, требуют сегодня же провести ночной вылет.

— Как вылет?! — командир полка привстал со стула, его лицо моментально побагровело.

— Ознакомительный, товарищ подполковник. — Молодой солдатик из роты аэродромной охраны вытянулся по стойке «смирно».

— Так бы и сказал, иди уж.

Дав понять, что разговор окончен, подполковник закрыл кабинет и поспешил на КП. Благо здесь все было рядом. Прежние хозяева воздушную базу строили по уму, на века. Вот только воевали они из рук вон плохо, немцы захватили все в целости и сохранности, даже склад ГСМ и сейфы с документами никто сжечь не успел. Вещи, за которые бывших хозяев аэродрома, по разумению Овсянникова, следовало отдать под трибунал, если они в плен не успели сдаться.

Командный пункт располагался в каменном здании на краю летного поля, напротив капониров с затянутыми маскировочными сетями бомбардировщиками. От дома, облюбованного Овсянниковым под штаб, идти до КП чуть больше двухсот метров. На улице уже стемнело, подполковник бросил профессиональный взгляд на небо — облака редкие, светит луна, хорошая ночь для полетов. Самое то для ознакомления с районом.

Овсянников сам, еще по пути на новый аэродром, бомбардировал начальство просьбами дать экипажам хоть по паре тренировочных вылетов без бомб. Командование дивизии до этого момента отказывало, ссылаясь на напряженную международную обстановку и секретность. И вот, как всегда не вовремя пробудились. Хорошо, что Овсянников приказал личному составу держать машины готовыми к вылету и никуда не отлучаться с аэродрома.

— Товарищ подполковник, дивизия на проводе, — дежурный офицер поднялся навстречу Ивану Марковичу.

— Давай, — кивнул тот, хватая трубку, — подполковник Овсянников слушает.

— Подполковник, ты жаловался, что летать не дают? — донесся сквозь треск помех голос комдива.

— Было такое, товарищ генерал-майор.

— Допросился, Иван Маркович, начиная с сегодняшней ночи, выводишь полк на ночные полеты. Сколько экипажей можешь поднять через два часа?

— Так, — подполковник быстро прикинул в уме, 24 экипажа будут готовы, и еще машин 15 примерно через пять часов выпущу.

— Действуй, чтоб твои орлы за неделю район освоили, как своих жен и любовниц. — Склонность генерал-майора Семенова к грубоватым шуткам была хорошо известна всей дивизии. Впрочем, на него не обижались. Мужиком Алексей Михайлович был свойским, с пониманием.