удовлетворение просо физических потребностей не может подарить те ощущения, которые дарит близость с желанным не только телом, но и душой человеком.
После, приняв ванную, мы оделись и спустились в детскую, где Грета играла с нашим сыном. Взяв на руки малыша я подошла к Габриелю:
— Вот, познакомься, это Габриель фон Вольф младший. Твой сын.
Малыш вздернул подбородок и треснул Габриеля игрушкой по лбу.
— Я вижу, чистокровный фон Вольф, — засмеялся мужчина и взял на руки ребенка.
Пару минут они смотрели друг на друга, потом малыш улыбнулся и похлопал отца ладошкой по щеке. У Габриеля в этот момент выступили слезы на глазах.
— Признал отца, — усмехнулась стоящая в стороне Грета.
— Габриель, мне нужно поговорить с Алексом, — обратилась я к мужу.
— Конечно, иди, — поцеловав меня, он опустился играть на ковер с ребенком.
Выйдя на улицу я пошла к дому Алекса и застала его, как и ранее, на террасе за столом с бокалом вина и неизменной сигарой.
Присев возле него я не знала, как начать разговор.
— Не надо, Катя, ничего не говори. Я и так все знаю и понимаю. Я рад, что Габриель вернулся, хоть для меня это и означает, что я теряю любимую женщину. Вы для меня оба дороги. Я желаю вам счастья. Правда. Я не в обиде на тебя. Разве что на судьбу. Меня волнует только один вопрос сейчас. Наш ребенок.
— За это не беспокойся. Вы одной крови. Это не изменится никогда. Ты в любой момент сможешь проводить с ним время. Я рада, что у него будет такой прекрасный отец.
— Спасибо тебе, — проглотив комок в горле проговорил Алекс.
Я смотрела на него и понимала, насколько сильным был этот человек, перенесший тоже столько горя и остававшийся таким же сдержанным и воспитанным. Тогда я поняла, что любить это не только держать рядом с собой, но и умение отпускать.
— Ты прости меня, Алекс, за то, что так все сложилось. Но он мой мир, он для меня все. Я не могу по-другому.
— Я знаю, Катя. Все пройдет. Все у нас у всех наладится. Ты главное малыша береги, прошу.
Наклонившись я в последний раз поцеловала этого мужчину в губы.
— Ты в любом случае дорог мне, Алекс. Я рада, что судьба свела меня с тобой.
Он поцеловал мне руку и я вернулась домой, где меня ждал любимый мужчина и сын.
ЭПИЛОГ
Спустя семь месяцев я родила девочку, похожую на Алекса. К тому времени наши отношения наладились. Алекс был постоянным гостем в нашем доме. Габриель вел себя безупречно, он никогда не поднимал вопрос о наших отношениях. Никогда не ревновал, а если и ревновал, то не подавал виду. Шли годы. Дети росли. Габриель-младший был копией своего отца, он был таким же дерзким, так же надменно вздергивал подбородок и сверкал своими серыми глазами в те минуты, когда ему кто-либо перечил и он действительно, как выразился когда-то Алекс, дал нам жару с мужем. Пришлось прилагать всю свою немалую родительскую мудрость, чтобы направить в правильное русло этого чертенка. Девочка же была копией Алекса. Светловолосая и голубоглазая, с спокойным характером и мудрым подходом к жизни. Она росла и всем говорила, что у нее два отца, папа Габриель и папа Алекс. Это действительно было так. И один и другой в ней души не чаяли. Алекс так и не связал свою судьбу ни с кем из женщин, хотя у него периодически и завязывались какие-то мимолетные отношения. Он весь был в работе и малейшую свободную минуту посвящал дочери. С ним у меня сохранились теплые дружеские отношения, чему я была несказанно рада. Габриель часто ездил в Берлин, помогая наводить порядок в послевоенной столице и возвращая к жизни то, что было разрушено. Я же занялась благотворительностью. После войны осталось много детей-сирот, нуждающихся в помощи, и я не могла пройти мимо этого. Дети они же везде были детьми. И пускай я не могла помочь детям в России, я старалась хоть что-то сделать здесь.
— Я так счастлива! — произнесла я спустя годы, сидя на лавке в парке между Габриелем и Алексом и наблюдая, как резвятся на поляне наши внуки. А их ни много ни мало было пятеро. — Спасибо вам обоим.
Поцеловав по очереди в морщинистые щеки мужчин, я встала и пошла вдоль набережной, оставив их с щебечущей ребятней. За столиком одного из кафе на набережной я увидела сидящих мать и мальчугана лет десяти, который, съев свой бутерброд. собирал пальцем крошки на тарелке, а рядом бегала маленькая девчушка с веснушками и рыжими косичками. В памяти всплыл образ смешного мальчугана с кудрявыми волосами, который как волчонок смотрел на меня, так же точно собирая крошки пальцем со стола. На мои глаза накатили слезы и я прошептала:
— И тебе спасибо, Митька. Упаси, Господь бог, мир от еще одной такой войны!
