решаясь подойти к хозяину яхты с расспросами. Из люка в матросский кубрик доносились громкие выкрики и смех, и громче всех хохотал негр Джим.
– Полдня стучат шахматными фигурами и спорят до хрипоты, – проворчал Кугель, словно матросы в часы отдыха должны были только молиться и спать, да и то без храпа!
– Никто из них не покидал яхту? – Отто пристально глянул в заросшее бакенбардами лицо Фридриха, словно и его заподозрил в чем-то.
– Н-нет, мой фрегаттен-капитан! – бывший штурман даже головой тряхнул: настолько неожиданным и, казалось, нелепым был такой вопрос Дункеля. – Все было вот так же, как и теперь. Точно так же. Только Клаус и Роберт возились с компасом, и Майкл торчал возле них, да туман был погуще.
Отто Дункель подергал насупленными бровями, спросил:
– Ты где сидел?
– В этом же кресле, где и теперь… А баронесса в твоем, рядом. Да что случилось? Поясни ради всех святых! Я начинаю волноваться. Что-то случилось с вами там, на острове?
– Давай пересядем, – не ответив на взволнованный вопрос Фридриха, предложил Отто, и они поменялись местами.
– Та-ак, – Дункель внимательно осмотрел палубу яхты, наклонился вперед, снова выпрямился. Он хорошо видел ходовую рубку, угол открытого люка в матросский кубрик, левую часть кормы и шлюпбалку. Остальная часть была закрыта рубкой.
– Что тебя беспокоит, Отто? – уже настойчиво спросил Фридрих и неотрывно уставился в глаза Дункеля. Толстые пальцы вцепились в рыжую бородку, глаза наполнились тревогой. – Неужели ты думаешь, что кто-то из них посмел…
– Одно из двух, Фридрих, – негромко прервал своего друга Отто и побарабанил пальцами о закругленные подлокотники кресла. – Одно из двух: либо на нашем острове объявился свой полусумасшедший боцман Айртон, тот самый, которого известный тебе капитан Грант высадил с «Дункана», либо кто-то и наших матросов дважды и чертовски метко метнул в меня со скалы солидными камнями, каждый из которых мог бы торпедировать нашу шлюпку похлеще, чем мы с тобой торпедировали британские малотоннажные пароходики, – и Отто пристукнул ногой от досады, что виновника недавнего происшествия не так-то просто будет найти при круговой поруке всей команды. И даже Клаус ничего не заметил, иначе уже сказал бы…
– Невероятно… Ведь я все время был здесь, смотрел, слушал. Никто из матросов не оставлял яхты. Может, и в самом деле, кроме нас, еще кто-то прибыл на остров чуть раньше… за этими сокровищами?
– Тогда мы нашли бы шлюпку или яхту того самого Айртона. Видишь ли, дружище, почти весь люк в кубрик из кресла не виден. Стало быть, один из них, раздевшись, мог ползком добраться до веревочной лестницы, спуститься в воду, достичь берега, а до него не так и далеко, бегом пересечь остров и быстрее нас – а мы шли против течения, да притом весьма сильного, едва одолели вдвоем! – очутиться у отвесной скалы, под которой я поставил шлюпку. Не зря мне в тумане слышалось сопение разъяренного быка! Швырнув камни и промахнувшись, пока я дожидался выхода Карла из-под воды, пока переодевал его и пока мы гребли вокруг мыса, злодей тем же путем вернулся на яхту, надел сухое белье и встретил нас вместе со всеми, словно рождественский ангел невинный. Это нам с тобой, дружище, хороший урок. Команда догадывается о своей возможной участи и готова к драке. Поворачиваться к ним ахтерштевнем[24] никак нельзя!
– То-то, я смотрю, вернулся удачно, а веселья не больше, чем у царя Пирра после памятной победы над римлянами! Даже не верится, что такое могло случиться, а я проморгал… – Кугель протяжно присвистнул, на скулах еще четче обозначились красные прожилки. Неожиданно в глазах метнулись злые огоньки, и он решительно сказал, кривя в усмешке рот: – Так, может, мы их ночью, не дожидаясь, когда они первыми на нас нападут? И концы в волны, а там никаких отпечатков для полиции. Разве что кости потом в шторм вынесет на гальку!
Отто локтями уперся в колени, отрицательно покачал головой.
– Карл обнаружил барк именно там, где и предполагалось ему лежать. Теперь остается убедиться, что золото в утробе покойного «Генерала Гранта», что его никто не выгреб раньше нас. Если золота нет или его невозможно достать, я высажу матросов где-нибудь на островах, чтобы нескоро добрались до своего хозяина Кельтмана, черт бы его побрал вместе с братцем Рыжей Бородой!.. Проклятущий туман, исчезнешь ты сегодня или нет? – едва не выкрикнул Отто, но притишил голос и поднял голову: солнце над океаном приближалось к зениту…
После обеда появились первые признаки прояснения. С норд-веста потянул ветерок, клубами заворочался туман, начал отрываться от водной поверхности, медленно, нехотя отодвигаться в непросматриваемую даль южной части Тихого океана.
– Майкл! – громко позвал Отто Дункель, и боцман тут же, весь как под электрическим напряжением, вырос перед ним.
– Слушаюсь, господин сенатор.
– Вот ключи. Отопри машинное отделение, пусть Штефан запускает мотор. Ты что это так удивился? Думал, мы и зимовать под этой скалой проклятой будем?
– Уходим отсюда? Домой?
– Уходим, но не домой, а на ту сторону острова. Мы пришли сюда не для того, чтобы полюбоваться этим туманом, не так ли? – и с прищуром посмотрел в маленькие глаза боцмана.
– Есть сниматься с якоря! – неизвестно чему радуясь, Майкл поднес к губам свисток, и звонкая трель аврала прокатилась над палубой «Хепру». Матросы в полминуты были на своих местах, сообща, в четыре вымбовки подняли с грунта якорь. Степан Чагрин прогрел двигатель, выглянул из двери и крикнул, обращаясь к боцману, которому только и считал нужным подчиняться по долгу службы:
– Машина к работе вполне готова!
– Клаус, встань к штурвалу! – приказал Отто Дункель, заметив, но не заострив внимание на выпаде Русского Медведя. Он попросил Карла быть рядом с ходовой рубкой, шепнув на ухо: – Смотри в оба, сынок! И будь трижды осторожен, чтобы ни одна собака не стояла у тебя за спиной! – Сам с Фридрихом остался на баке, свесившись над форштевнем, руками облокотясь о фальшборт.
– Малый вперед! – скомандовал Дункель. Механик покривился, благо, лица его сенатор не видел, но выполнил команду, включил двигатель на малые обороты. Яхта дернулась корпусом от первых толчков винта, разворачиваясь носом к югу, медленно пошла в обход острова.
Отто выпрямился, внимательно осмотрел команду – моряки все на виду, внешне спокойны и деловиты, как, впрочем, и всегда в плавании.
«А ведь кто-то из них был там, над обрывом! Был и теперь затаился, ждет еще одной счастливой возможности избавиться от нас. Кто? Если бы знать наверняка. Спрашивал Клауса, а он только глаза вытаращил, ответил, что был в рубке при боцмане,
