просчитались, но эта ошибка, согласись, лестна для тебя. Ты умрешь не как простой воин, а как этот пес в генеральских погонах, отец вашей бандитской независимости, Дудаев, – от ракетного залпа. Это произойдет через шесть минут – конечно, если мы не договоримся.
Мамедовы джигиты, опустив стволы автоматов, растерянно озирались, словно рассчитывали увидеть здесь, внутри пещеры, подтверждение или опровержение слов Глеба. Сиверов подозревал, что опровержение устроило бы их больше; он и сам в этой ситуации предпочел бы, чтобы его слова были ложью, но он, в отличие от своих спутников, точно знал, что это правда. Ловушка захлопнулась, но он сидел внутри нее вместе с бандитами, и теперь только от Аскерова зависело, будут они жить или умрут. Если этот одноглазый ишак заупрямится, им всем крышка.
Мамед кивнул одному из автоматчиков, и тот, пригнувшись, будто из опасения оцарапать макушку о высокий свод, вышел из пещеры. Он остановился в шаге от выхода, опасливо озираясь и держа наготове автомат. Ничего не происходило; чеченец прямо на глазах осмелел, с клацаньем передернул затвор и выстрелил в воздух. По горам прокатилось эхо, и это было все. Ухмыляясь, бородач через плечо оглянулся на пещеру и полоснул по дальнему склону лощины длинной, на весь рожок, очередью от бедра.
Звука ответного выстрела никто не слышал, зато все видели, как голова джигита словно взорвалась изнутри и разлетелась, как арбуз. Почти обезглавленное тело рухнуло на каменистую землю, все еще сжимая автомат. Второй чеченец шагнул к убитому товарищу, но стоило ему выступить из тени под нависающим каменным козырьком, как земля у него под ногами словно вскипела, курясь рыжей пылью и плюясь мелкими камешками. Чеченец бросился назад, в укрытие, а в шаге от того места, где он только что стоял, с грохотом разорвалась граната.
– Как видишь, на этот раз я не лгу, – сказал Глеб Железному Мамеду. – Только я знаю, как нам отсюда выбраться, но эта информация имеет цену.
– Разве твоя жизнь – недостаточно высокая цена? – спросил Аскеров.
– Это вообще не цена. Мне нужно знать, кто и каким образом переправляет в Чечню крупные партии оружия и как оплачиваются эти поставки.
Аскеров тяжело усмехнулся.
– Я не сказал бы тебе этого, даже если бы знал, – заявил он. – Но я простой воин. Откуда мне это знать?
– Значит, мы все умрем, – спокойно констатировал Глеб и уселся на ящик с автоматами. – Через пять минут, – добавил он, посмотрев на часы.
Наступила тишина, такая полная, что в ней Сиверов отчетливо расслышал, как стрекочет, отсчитывая секунды, массивный хронометр на запястье Мамеда. Последний оставшийся в живых боец Аскерова выудил из-за отворота своего армейского кепи уже готовую самокрутку и ловко прикурил от самодельной зажигалки. По пещере поплыл смолистый дымок тлеющей конопли.
– Четыре минуты, – сказал Глеб. – Возможно, три. Решай, Мамед.
Аскеров молчал еще целую минуту – Сиверов проверил это по часам.
– Железная дорога, – сказал он наконец. – Какой-то большой человек в Москве время от времени отправляет по железной дороге вагон-другой с оружием и боеприпасами.
– Это не ответ, – сказал Глеб, стараясь не смотреть на джигита с самокруткой. Он знал, что чеченец курит коноплю, но все равно казалось, что табак. – Что за человек, что за вагоны, откуда выходят, кто принимает?
– Я действительно этого не знаю, – спокойно сказал Аскеров, глядя остановившимся взглядом в противоположную стену. – Знаю только, что расплачиваются с ним афганским кокаином. Беженцы с той стороны идут группами, в сопровождении местных проводников, и каждый несет на себе пару-тройку килограммов. Они проходят горными тропами на российскую территорию, на запасных путях узловой станции грузятся в товарный вагон, их закрывают, вагон пломбируют и отправляют в Москву. Там, на перевалочной базе, они сдают груз. Кокаин высочайшего качества, поэтому он продается очень дорого и только проверенным, высокопоставленным клиентам. На улице такой не купишь, поэтому практически нет риска попасться. И каждый раз, получая от клиента деньги, можно лично убедиться в том, что они настоящие. И никаких бумаг, магнитных карточек и записей в базах данных. Это удобно, согласись.
– Да, – кивнул Глеб, – удобно, хотя немного хлопотно. Так кто он, этот высокопоставленный, богатый и очень изобретательный гражданин?
– Я действительно этого не знаю.
Глеб демонстративно посмотрел на часы.
– В это трудно поверить, – сказал он.
– Тогда не мешай мне молиться.
Сиверов снова покосился на циферблат. Времени почти не осталось; приходилось либо признать, что Аскеров выиграл этот раунд по очкам, либо вместе с ним отправиться пытать счастья у ворот рая. «Ладно, – подумал Слепой, – будем надеяться, этот раунд не последний».
Он немного кривил душой перед самим собой, умаляя значение полученной от Мамеда информации. Теперь глухая возня эмиссаров «Аль-Каиды» вокруг Кодорского ущелья наконец-то начала обретать в его глазах определенный смысл. Крупные партии оружия шли в горы прямо из Москвы, а в обмен на это столица получала не менее крупные партии наркотика, с которыми в качестве бесплатного приложения туда прибывали орды нелегальных мигрантов. Кто-то, засевший чуть ли не в самом мозговом центре борьбы со всей этой дрянью, получал фантастические прибыли от того, с чем был обязан бороться, и такая мелкая сошка, как Аскеров, действительно не могла знать имени этого человека. Да и знал ли хоть кто-нибудь на всем белом свете, исключая одного-двух ближайших помощников, кто он такой на самом деле, этот таинственный мистер Икс, и чем занимается, когда на него никто не смотрит?
– Хорошо, – сказал Глеб, – будем уходить.
Аскеров не переменил позы и даже не повернул головы, но в единственном уцелевшем глазу старого воина мелькнула тень внимания.
– Как? Здесь ведь нет второго выхода.
– Раз нет второго, воспользуемся первым. Бежим по моей команде.
– Отличный способ! – восхитился Железный Мамед. – По-твоему, это выход?
– Предложи лучший, – хладнокровно посоветовал Сиверов. – По этой дырке вот-вот нанесут массированный ракетный удар. Как ты думаешь, те, кто караулит выход, будут сидеть на месте до самой последней секунды? Современные ракеты – оружие точное, но собирали их в России, да и на цель их наводят наши, русские люди. Понимаешь? Всегда остается маленький процент вероятности, что… Ну, ты понимаешь.
– Понимаю, – кивнул Аскеров. – Мало кому захочется погибнуть от своих же ракет.
– Можно подумать, от чужих
