нет, — бесцветным голосом сказал атлант.
Я и забыл о Гэль-Шукране, он всё время молчал и как-то потерялся из виду.
— Говори, — приказал я фамильяру.
— Пока опасности нет. — всё тем же голосом повторил атлант, — Но я чувствую Жнеца, он рядом, не отходит от своей жертвы.
Чтобы подтвердить свои слова Гэль-Шукран шагнул на территорию тумана и пошёл вперёд по коридору, он сделал три шага и обернулся к нам, давая понять, что всё в порядке.
Возле двери толпились монахи, лица их выглядели уставшими и обескровленными. Центр, вокруг которого медленно закручивался туман, находился метрах в пяти от нас, в спальне цесаревича Алексея.
— За этой дверью щель в Нижний план бытия. — констатировал атлант.
— Да откуда вы это знаете? — повысив голос, воскликнул епископ Димитрий.
— Самое доступное сравнение: я чувствую запах Жнеца, но на самом деле это сложнее и тоньше. — ответил мой фамильяр.
Нет, всё-таки он не насекомое или растение, как его описывал Ясвен, что-то здесь не так…
— Ну что же, давайте пройдём к больному! — тяжело вздохнув, сказал Димитрий.
Епископ открыл дверь в опочивальню царевича, и мы прошли внутрь. Просторная и светлая комната, возле стены стояла кровать. Цесаревич лежал на спине с закрытыми глазами и сильно походил на побелевший труп. Рядом стоял император и с надеждой смотрел на нас.
— Ваше Величество! — Сильвия исполнила книксен.
— Потом будем любезничать и обмениваться знаками приличия и уважения! — нервно выпалил император, — Сейчас важен мой сын, спасите его как можно скорее!
Ведьма не смутилась, лишь отрывисто кивнула и подошла ближе к императору.
— Тогда мне нужно, чтобы все окна были открыты, — деловито заявила Сильвия, — и снимите шторы, они могут загореться, а времени на тушение пожара у нас нет.
Император кивнул, и трое монахов, стоявших до этого неподвижно возле стены, бросились исполнять её распоряжение.
— И вы все, отойдите от окон и встаньте по краям комнаты. Молнии будут бить всюду, я не хочу, чтобы кто-то пострадал!
Мы повиновались и разместились так, как того требовала жрица. Император присоединился к нам. Он с изумлением глянул на моего фамильяра, но ничего не сказал.
Сильвия тяжело вздохнула, собрала волосы вместе, закинула их за спину, поправила Диадему Небесного Свода. Ведьма подняла руки над головой, в небе тут же зарокотал гром. От звука по телу побежали мурашки. Свинцовые облака возникли из ниоткуда. Молнии осветили округу. Ветер принёс в раскрытые окна пыль и запах дождя. Потянуло озоном и влагой.
В окна разом ударили три молнии, они метили в туман, что стелился возле кровати царевича. У меня заболели уши, волосы зашевелились и вздыбились от электричества, а в комнате запахло гарью. Всё повторилось. А потом молнии начали бить, не переставая. В комнате стало нестерпимо светло, я закрыл глаза рукой, уши перестали воспринимать звук. Сильвия же стояла в центре беснующегося электричества, воздев руки к небу, её молнии не трогали. В какой-то момент я осознал, что всё кончилось. Постель цесаревича загорелась, но не так, чтобы навредить ему.
— Туман исчез! — воскликнул император, а потом добавил с облегчением и непередаваемым восторгом, — Не может быть! Ты сделала это! Не может быть. Не может быть… Хвала тебе, господи!
Император подбежал к Сильвии, схватил её за талию и поднял в воздух, словно жрица была маленькой девочкой. Александр IV кружил ведьму, будто пребывал в возрасте зелёного мальчишки и был по уши влюблён в жрицу. Сильвия не возражала, лишь Ричард оголил зубы.
— Ты спасла моего сына! — всё не унимался император.
Я мог поклясться, что отчётливо слышу шаги. Повернувшись в сторону звука, уставился на дверь. Возле неё вновь собирался туман, он возвращался обратно и стремился к постели цесаревича. А через каждые полсекунды вздрагивал, словно вода в луже от тяжёлой поступи огромного зверя. Туман вновь закручивался вокруг царевича Алексея и вздрагивал всё сильнее.
— Что-то происходит! — воскликнул я, — Ничего не кончилось, готовьтесь к бою!
Взгляды устремились ко мне. Сильвия смотрела сосредоточенно и угрюмо. Император с ненавистью и обидой, хотя всё прекрасно понимал, что я ни в чём не виноват. Сойкин и Димитрий глядели на меня слегка растерянно и вопрошающе. Ясвен с интересом, свойственным орнитологу, удивлённому, поведением любимого птенчика. А мой фамильяр взирал на меня понимающе, он видел и чувствовал то же самое, что и я…
По стене прошла трещина, с потолка осыпалась лепнина, лопнула кирпичная кладка, и на пол полетели осколки оранжевого кирпича… Из-за кровати царевича появилась серая лапа нетопыря. Лапа твари с силой толкнула постель, кровать вместе с цесаревичем прокатилась по комнате, издавая неприятный скрежет, и остановилась возле императора и Сильвии.
Стало холодно. Тёмный Жнец высунул морду. В его длинных стоячих ушах, виднелись прорехи и дыры. Голова нетопыря оказалась покрыта голой кожей мышиного серого цвета. Тварь слегка приоткрыла рот, демонстрируя жёлтые кривоватые зубки, между зубами виднелись щели. Кожа свисала с морды и шеи, как у дряхлых стариков. Глаза были злыми и алчными, в них горел нечеловеческий потусторонний голод. Туман пузырился и окутывал порождение нижних планов, словно рваная одежда. Я с трудом протолкнул ком в горле.
Тварь выползала наружу, руша несущую стену.
— Я не понимаю, разве Жнец не является бестелесным существом? — задал я вопрос, обращаясь сразу ко всем и ни к кому конкретно.
На мой вопрос ответил только атлант:
— Тёмный Жнец набрал «вес» для перехода на пятый план Изнанки. Говоря понятным языком, вы его сами откормили, закидывая ему всё время энергию антар. Используя ваши понятия, Жнецу неуютно находится в вашем мире без физического тела! Это всё равно, что идти по людной улице голым…
Это звучало дико и бредово, но вскоре начало происходить, то, что подтверждало слова Гэль-Шукрана. Кирпичные крошки, штукатурка и прочий строительный мусор начали притягиваться к телу Тёмного Жнеца. А в тех местах, где тварь соприкасалась с кирпичной кладкой, исчезали целые куски стены. Тёмный Жнец начинал приобретать физическую форму.
Глава 23
Финал. Часть первая
Накинув на себя три «скольжения», я наблюдал за тварью Изнанки. Тёмный Жнец втянул в своё тело большую часть стены и небольшой кусок потолочного перекрытия, отчего по потолку пошли трещины. Открылся вид на третий этаж. При этом порождение Изнанки, продолжало впитывать в себя материю. Его морда и тело, окрасились в цвет размолотого до
