яйцами и съел оба яблока. Утром мы закупим новых яблок, а также другие продукты. А пока мне не терпелось выяснить, как она представляет себе наше совместное будущее.
– Чем бы ты хотела заняться, Кэти?
Она повернулась ко мне.
– Гм-м?
Я погладил ее щеку.
– Завтра. Послезавтра. Послепослезавтра. Скажи мне, что думаешь.
– Не знаю.
– Как долго ты собиралась здесь жить? Или ты хочешь домой? – Меня вдруг сковало напряжение, и я задохнулся. – Ты вообще вернешься домой?
Она вложила свою ладошку в мою и одним словом развеяла мое беспокойство:
– Да.
– Ладно. Отлично. Когда?
– Можно мы побудем здесь еще пару дней? Или, если тебе нужно домой, я приеду чуть позже?
Я покачал головой.
– Без тебя я отсюда не уеду. Если хочешь остаться, давай останемся. А потом привезу тебя сюда летом.
– Летом здесь коттеджей не будет.
– Почему?
– В прошлом году Скотт скончался. Его сын Билл продает землю. Я поговорила с ним, и он рассказал, что новый владелец снесет все коттеджи и построит что-то новое и современное. – Она обвела взглядом комнату, предаваясь воспоминаниям. – Он сказал, что дела у него идут неважно, но сейчас подходящее время для продажи из-за расположения: земля стоит больших денег. Это хорошая возможность для его семьи.
– Мне жаль, милая. Я знаю, что это место для тебя особенное.
Она улыбнулась и потерлась щекой о мою руку.
– У меня останутся воспоминания. Я благодарна Биллу за то, что он позволил мне приехать сюда в последний раз. – Она вздохнула и произнесла тихо и печально: – А теперь я смогу добавить к ним еще одно доброе воспоминание.
– Мы можем создавать собственные воспоминания. Совместные.
Она кивнула.
– Хочешь, я куплю для тебя эту землю? – Я посмотрел ей в глаза. – Я могу себе это позволить, – добавил я. – Если хочешь, я это сделаю.
– Нет! Нет, Ричард. Тебе не обязательно покупать для меня целый курорт. Что я буду с ним делать?
– Если он делает тебя счастливой, я его куплю. Мы что-нибудь придумаем. Наверняка это хорошая инвестиция. Мы могли бы здесь кое-что перестроить и отремонтировать ярко-голубой коттедж с белыми ставнями, специально для тебя.
Она наклонилась вперед со слезами на глазах и поцеловала меня в уголок рта.
– Спасибо, дорогой, но нет. Не могу выразить словами, как много значит для меня твое предложение.
– Хорошо. Если передумаешь, дай знать.
– Договорились.
Я откинулся на спинку дивана, осмотрелся, и у меня родилась идея. Надо подумать, смогу ли я это устроить. Я потянул Кэти за ноги и положил их себе на колени.
– Когда вернемся, нам придется ответить на множество вопросов.
– Знаю. – Она глубоко вздохнула. – Как думаешь, они нас когда-нибудь простят?
– Не знаю, – честно ответил я.
После нашего разговора Грэм повел себя более чем справедливо. Тем не менее, я знал, что это еще не конец. Как только я выяснил, где она пряталась, я, не теряя времени, побросал в сумку самое необходимое и поспешил к машине, чтобы приехать сюда до наступления темноты. Перед отъездом я позвонил ему и сказал, что знаю, где Кэти, и собираюсь ее найти. Он поддержал меня и пожелал удачи.
– Надеюсь, ты найдешь свое счастье, Ричард. Верь, что ты этого заслуживаешь, и стремись к этому.
– Спасибо.
– Позвони, когда вернешься. Нам нужно поговорить.
– Хорошо. Спасибо, Грэм.
Больше он не сказал ни слова и о работе не напоминал. Я понятия не имел, как сложится моя карьера в будущем. Сейчас я знал лишь одно: Кэти – мое будущее. Этого было достаточно.
– Возможно, я останусь без работы, Кэти.
– И чем ты будешь заниматься?
– Нам, – я подчеркнул это слово, – нам, вероятно, придется переехать. Я прощупаю почву в Торонто или Калгари, а может быть, в Ванкувере.
Она кивнула, играя с моими пальцами и тревожно теребя мое обручальное кольцо.
– Ты со мной поедешь?
Она подняла голову и встретилась со мной взглядом.
– Я поеду с тобой куда угодно, Ричард.
– Ладно. Мы вместе все обдумаем.
– А что, если нам не придется никуда переезжать?
– Я был бы счастлив остаться здесь. Мне нравится работать с Грэмом. Мне нравится положительная энергия его сотрудников и командный дух. – Я хрипло рассмеялся. – Мне даже нравится эта динамо-машина, которую они зовут Дженной.
– По-моему, ты их всех любишь.
– Да, люблю. Это то, чего я хочу, и я готов сделать все возможное, чтобы вернуть доверие Грэма. Если он даст мне возможность, мы останемся. Если нет, нам придется двигаться дальше.
– Хорошо.
– Для тебя это так просто? После всего, что произошло, ты готова собрать вещи и последовать со мной хоть на край света?
Она откинула голову на спинку дивана.
– Я люблю тебя, Ричард. Если тебе придется уехать, то и мне тоже. Прошлое – в прошлом. Как и контракт, который ты сжег. Его больше нет. Я не хочу на этом зацикливаться. Любовь – это другое.
Мгновение – и я усадил ее к себе на колени и стал целовать, вкладывая в поцелуй все свои мысли, чувства и новые ощущения. Любовь, страсть, вождение, облегчение от того, что я ее нашел, и чувство, которого я никогда прежде не испытывал, – радость. Радость от того, что Кэти здесь, рядом со мной, от того, что она ответила на мою любовь, и радость за будущее, потому что в будущем присутствовала моя Кэти.
Я наклонил ее голову, желая, чтобы она была ближе, желая от нее большего во всех отношениях. Мои руки сомкнулись вокруг нее, и я, наслаждаясь ее мягкостью, прижал ее к своему твердому телу. Я скользнул руками под ее рубашку, погладил ее спину и застонал от желания.
– Пожалуйста, детка, – взмолился я, желая большего.
– В постель, – пролепетала она. – Отведи меня в постель, Ричард.
Не выпуская ее из рук, я встал. Мне не нужно было повторять дважды.
* * *
Кровать оказалась старой и жутко скрипела. Изголовье ритмично билось о стену, простыни сминались вокруг наших тел от нашего неистового соития. Мы всего этого не замечали.
Прежде чем мы упали на матрас, я сорвал с нее рубашку и стянул с нее штаны, обнажив ее перед моим жаждущим взглядом. Я погладил теплую кожу, желая ощутить пальцами ее шелковистость. Она потянула меня за толстовку, и я упал на нее сверху. Мне не терпелось снова почувствовать вкус ее губ. Она ловко стянула с меня штаны своими маленькими ножками, и мы прильнули друг к другу, а мой ноющий член оказался между нами. Губами и пальцами я заново открывал ее для себя. Ее розовые соски твердели под
