бок о бок уже несколько лет, оказывается придавленным конструкцией весом в сотни килограмм. О том, как на самом деле хрупка человеческая жизнь в сравнении с той техникой, и с теми материалами, с которыми нам приходилось работать. Что даже если ты родился и вырос в суровом краю, если ты с юных лет занят тяжёлым трудом, даже если ты по натуре крепкий, здоровый мужик — твоя жизнь может быть переломлена одним неосторожным движением. Просто из-за того, что твой начальник в конец зажравшийся мудак. Которому гораздо важнее было поставить меня на место и наказать и за историю со смазливой девкой из отдела кадров, чем сохранить человеческую жизнь.
И в тот момент меня прорвало. Я не знаю, куда делись мои навыки дипломатии — в тот момент я о них вообще не думал. А думал я тогда исключительно матом, им же и выражал свою мысль и подкреплял каждый свой аргумент. Мы орали так, что к приемной Тарасова сбежалась половина нашего отдела. Мы орали так, что каждая наша фраза грозила перерасти в настоящий мордобой. И по законам жанра всё это шло к вполне логичному финалу — моему громкому увольнению. Вероятно даже с какой-нибудь нелицеприятной записью в трудовой книжке — я уверен, этот мстительный, старый хрен очень бы постарался мне это организовать.
Но где-то там на небе, судя по всему, на мою скромную персону имели свои более интересные планы. Потому что в один момент Тарасов резко оборвал себя на полуслове и в ужасе уставился на дверь.
Я обернулся и увидел нашего генерального. Ну да, дружба дружбой, но вряд ли Матвеев оценил в полной мере фразу моего начальника про то, как тот «вертел весь наш завод, и наше производство и рукожопых идиотов, которые на него трудятся», на всем известном месте. И что без него наша шарага давно бы развалилась… М-да, вот последнее заявление, пожалуй, было лишним. Сергей Александрович за такое точно по головке не погладит. Это даже такому «рукожопому идиоту», как я, было понятно.
Матвеева у нас на заводе одновременно и уважали, и побаивались. Мужик он был умный, хитрый и хваткий. Именно он после развала союза смог поставить завод «на рельсы», сохранив полный цикл производства, при этом не продав ни одной акции иностранным компаниям. Почему-то за это наши особенно патриотичные мужики пели Матвееву отдельные оды. А ещё я знал, что Сергей Саныч много лет дружил с Тарасовым. Семейные праздники, шашлыки, банька, охота и прочее по списку. Всё наше руководство обычно отдыхало вместе, из года в год держась особняком от остального коллектива. Поэтому тут и к гадалке не надо было ходить, чтобы догадаться, на чьей стороне в этом конфликте будет генеральный директор.
— Фамилия? — коротко спросил Сергей Александрович, кивая в мою сторону.
— Захаров.
— Через полчаса жду в своём кабинете, Захаров.
Глава 45
Не скрою, в тот момент в моей душе промелькнуло некое подобие надежды. Причем не только, что я смогу избежать увольнения, но и что Сергей Александрович всё-таки меня услышит и примет все необходимые меры. Потому что иначе на кой хрен самому генеральному вести разговоры с таким, как я? Зачем ему сообщать мне лично о моём увольнении? Для Матвеева я был слишком мелкой сошкой, чтобы так со мной церемониться. Максимум бы отправил меня в отел кадров.
Ага, к той самой Леночке млять, чтобы по иронии судьбы она лично оформляла моё увольнение!
Но Матвеев не зря занимал свой пост, и не зря пользовался уважением среди наших мужиков. Потому что он действительно меня выслушал, задал ряд уточняющих вопросов и только потом сделал несколько важных распоряжений, чтобы устранить все критические моменты на нашем участке.
После своих сбивчивых объяснений генеральному, что произошло, почему и какие я вижу варианты по исправлению случившееся, я конкретно выдохся. А после скотского поведения Тарасова, увидеть адекватное человеческое отношение, стало для меня подобием какого-то чуда, которое одновременно и окрыляло, и выбивало из колеи.
Матвеев будто был рождён для того, чтобы руководить. Седая густая копна волос, складка, что залегла между бровей, и которая только усиливалась, когда я перечислял все возможные риски для производства, нос с горбинкой и очень умные голубые глаза, что сканировали меня насквозь и одновременно вели в уме какие-то сложные вычисления. А быть может и принимали судьбоносные решения. От него исходила такая мощь, такая спокойная сила, что я только и мог, что глазеть на него в немом восхищении, точно пригвождённый к своему месту. И просто впитывать — каждое слово, каждое его движение, каждую эмоцию, которая мелькала на его лице. Как он чётко отдавал распоряжения и пресекал ненужные разглагольствования нижестоящего руководства. Не повышая голоса, спокойно и твёрдо. Но при не было ни единого сомнения, что никто не посмеет его ослушаться или попытаться что-то утаить по данному вопросу. В тот момент, Сергей Александрович был для меня живым олицетворением того, каким бы руководителем хотел бы я стать через много-много лет. Да пускай даже на этом самом заводе. А что? Как говорится, чем чёрт не шутит. И плох тот солдат, который не метит в генералы.
Пока я мысленно строил свои наполеоновские планы, Матвеев уже расправился со всеми поручениями. Какое-то время он просто молчал.
— Напомни, какая там у тебя профессия по диплому? — наконец поинтересовался он, окинув меня долгим, пристальным взглядом.
— Специалист по металлургии цветных металлов и сплавов.
— Понятно. Ну мозги значит есть, уже не плохо. Управленческие функции тебе, конечно, надо бы подтянуть. Да и ораторское мастерство тоже требует… корректировки, — усмехнулся Матвеев. Вероятно, вспомнил все те матерные выражения, которые я декламировал в кабинете своего начальника.
— Зачем?
— Николай Семёнович что-то подустал, хочет больше времени уделять семье, внукам, — спокойным, будничным тоном сообщил мне Матвеев. — Значит, так. С завтрашнего дня будешь принимать у него дела. У вас две недели, Галиев будет контролировать процесс, чтобы вы друг другу глотки не перегрызли. Вот заодно и отточишь свои коммуникативные навыки и потренируешься в ораторском искусстве.
Чего-о?!!
— Погодите, в смысле принимать дела?! — подскочил я. — Сергей Александрович, вы… вы что серьёзно? Я?!!Я буду принимать дела у Тарасова?!
— Ну не я же, — пожал плечами генеральный. А я обессилено рухнул на стул, не понимая причин такого решения. Может я что-то не так понял или ослышался? А может я тупо сплю?! Сейчас прозвонит будильник, и я проснусь.
Что это ещё за аттракцион невиданной щедрости?!
— А ты чего растерялся? Мне кажется
