или в кабинете Тарасова ты был более бойким, Захаров? Или ты не рад повышению?
— Рад! Если вы не шутите, конечно… — сконфуженно пробормотал я. Вот весело будет, если он сейчас реально возьмёт и скажет мне: «Захаров, ты — наивный идиот. Жопу поднял и пошёл с вещами на выход!».
— Не шучу. Только я что-то по-прежнему не наблюдаю радости на твоём лице, — подначил меня Матвеев.
— Да я просто в шоке… Сергей Александрович, ну сами подумайте — кто я, а кто Тарасов! Вы же с ним… много лет. Друзья там в конце концов… — выпалил я то, что крутилось в тот момент у меня в голове. Потому что мой мозг напрочь отказывался соображать и формулировать какие-либо умные фразы, за которые мне бы потом не было стыдно. По-хорошему, мне надо было улыбку во все тридцать два зуба на лицо навесить и в ножки Матвееву упасть, рассыпаясь в благодарностях за такую оказанную честь, а не делиться с ним своими сомнениями. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь…
— Костя, если бы я держал рядом с собой людей исключительно из-за дружеских связей, то вряд ли наше предприятие из года в год завоёвывало звание самого успешного и быстроразвивающегося комбината полного цикла в Сибирском округе, — спокойно ответил Матвеев. А я чуть со стула не свалился, услышав из уст генерального моё имя. Которое он ещё час назад знать не знал! Как, наверное, и подробности моего личного дела, которое я заприметил у него на столе, когда вошёл в кабинет. — Нужно уметь прощаться с людьми, если они перестали должным образом выполнять свои функции. И чем раньше, тем лучше. С Тарасовым я немного упустил момент… но, пожалуй, не будем об этом. Испытательный срок стандартно три месяца. Ты у меня на личном контроле. Не справишься — пеняй на себя, второго шанса не будет.
Потом уже, в неформальной обстановке, будущий тесть рассказал мне, что он хоть и отдал должное моей принципиальности, но в тот день он всё равно воспринимал меня как молодого, неопытного щенка, который посмел раскрыть пасть на матёрого волкодава. Правда щенок показался ему вполне перспективный — умным, бойким, наглым и очень целеустремленным. Таким же, каким он сам был когда-то по молодости.
«Я сразу понял, что из тебя можно слепить что-то стоящее», — признался мне однажды Сергей Саныч. Но что касалось моего повышения — никакого жеста доброй воли с его стороны на самом деле не было. Было любопытство, справлюсь я или нет с такой ответственностью, и действительно ли я так на него похож. А ещё холодный, циничный расчет — найти вескую причину, чтобы сместись Тарасова, который давно уже был у него на крючке после череды крупных косяков. Поэтому наш конфликт с начальником пришёлся очень даже кстати.
А ещё у Матвеева значилось в планах постепенное омоложение руководящего состава. На его взгляд, «старые мозги уже заржавели», перестали принимать грамотные решения, не умели адаптироваться к переменам, и с каждым днем всё больше показывали свою неэффективность. Это было то, что Матвеев ненавидел всей душой — неэффективность и терять свои деньги. Слишком много денег и сил он вложил в наше предприятие, чтобы поднять его с колен в лихие девяностые. Отстоял и сохранил, и сделал успешным вопреки всему, что тогда творилось. Завод стал для него вторым ребенком, тем, который давал поводы для гордости, чего он не мог сказать о собственной дочери.
Я никогда не забуду тот шок, который я испытал при нашей первой встречи с Кристиной — она просто ворвалась к отцу во время нашего с ним экстренного совещания и стала что-то громко щебетать и немедленно требовать у него прямо с порога. Как я понял, когда сумел немного прийти в себя — какую-то несусветную дичь, которая ни стояла ни одной минуты драгоценного времени руководителя металлургического комбината.
Юная, тонкая, почти на грани с болезненной худобой, с бесконечно длинными модельными ногами, огромными голубыми глазами, с яркими разноцветными прядями волос, в броской ультрамодной одежде с кучей лого и каких-то заклёпок, рваностей — Крис напоминала мне взорвавшийся калейдоскоп. Только эту красоту у меня не было никакого желания рассматривать в деталях, а почему-то наоборот хотелось отвернуться и зажмурить глаза. Кристины было слишком много, она будто заполняла собой всё пространство и была очень шумной. И от её пятиминутного посещения кабинета отца у меня начало дико стучать в висках.
«Повезёт же какому-то несчастному» — подумал я тогда. Кто ж знал, что тем самым несчастным по иронии злодейки-судьбы окажусь я.
Глава 46
Не буду лукавить, идея замутить с дочкой босса и продвинуть себя чуть быстрее по карьерной лестнице, посещала меня не раз. Как, собственно, и сама Крис, которая, как оказалось, в тот день меня заприметила. А потом стала довольно частой посетительницей моего кабинета — под самыми странными и невероятными предлогами, до или после того, как она наведывалась к своему отцу. Кристина пёрла, как танк, не стесняясь в выражении своих желаний. И при этом совершенно не замечая, что с моей стороны интерес был чисто техническим. Да — красивая, да — длинные ноги, ну и само собой деньги отца — огромный, жирнющий плюс к её красоте. Но, к сожалению, на этом все плюсы заканчивались. Иногда я банально не понимал, что она несёт и что творится у неё в голове. И дело было вовсе не в нашей семилетней разнице в возрасте, просто Крис от природы была несколько глупа и поверхностна. Не будь она дочкой Матвеева, умственные способности Крис — это было бы последнее, о чём я вообще думал. Как вариант на пару раз она была очень даже норм. Но тот факт чья она была дочь перечеркивал любую возможность беззаботно провести вместе какое-то время. Вряд ли Сергей Саныч нормально бы отнёсся к тому, что его дочь «поматросят и бросят». Тем более если это сделает тот самый «щенок», которого он подобрал когда-то в приёмной Тарасова, прикормил, воспитал и дал шанс вырваться в люди.
С Кристиной надо было основательно и по-серьёзному или никак. Жениться я не хотел — ни тогда, ни после тридцати, ни даже после сорока лета. Это отец у меня любил одну единственную женщину и был верен ей до конца своих дней. Это была одной из тех ценностей, которых, к сожалению, он так и не смог мне привить. Сомневаюсь, что Крис спокойно бы относилась к моим постоянным изменам
