этого. — А еще речь идет про отмену казни того, кто черт возьми спас твое королевство. Или я не прав? Королева, почему вы лично не выступили на фронт? Почему вы позволили второй герцогине спокойно отдыхать, пока первая одна сражалась на линии фронта? Мне кажется, или вы хотели, чтобы она умерла?
— Достаточно! — Громко закричала королева. — Ты ничего не понимаешь, глупый мальчишка. Убирайся отсюда! Я уже пожалела, что когда-то позволила Латише связаться с тобой.
Услышав эти слова, Шейн невольно взглянул на Латишу. Та все еще пребывала в состоянии растерянности и не знала, как на все это реагировать. Однако для Шейна все в этой ситуации было вполне очевидно. Он буквально стоял перед выбором между чувством долга перед своим родом и любовью своей новой жизни. Глубоко вдохнув, Шейн подумал:
«Не Латиша и не ее мать, королева, прикрыли меня тогда, когда Святая умерла, и не они освободили меня от этого проклятого клейма».
Вновь серьезно посмотрев на Шерию, Шейн заявил:
— Не беспокойтесь, с этого момента все будет иначе.
— Что это значит?
— Это значит, что в выборе между неразумным правителем или семьей, я выбираю последнее.
— Если ты хочешь силком освободить герцогиню…
— Нет, я не настолько глуп, чтобы делать это. — Шейн невольно усмехнулся. — К тому же, матушка скорее умрет, чем убежит, поджав хвост.
— И что ты собираешься делать?
Шейн зловеще улыбнулся. Одна идея у него была. Не самая правильная и, возможно, довольно пагубная для него самого, но единственная в этой ситуации.
— До казни же целая ночь? — с улыбкой спросил он. — Значит, у меня есть время заставить вас изменить решение.
Шерия чувствовала что-то неладное. Смотря на Шейна сейчас она буквально видела то же самое лицо, что и в зале суда — лицо ухмылявшейся Шанны, которая всегда знала как выкрутиться из любой ситуации. Не выдержав, королева буквально завопила:
— Что ты планируешь делать, мальчишка⁈
— И раз уж на то пошло, вы же не тронете герцогиню раньше рассвета? — развернувшись полубоком, Шейн легко махнул рукой. — Надо ведь соблюсти все формальности, иначе как-то неправильно получится.
— Я не позволяла тебе уйти!
Уже не останавливаясь и ни о чем не переживая, Шейн уверенно сказал:
— Прошу прощения, но мне нужно поддерживать мою семью. Как-никак нас предало наше же королевство.
Латиша, оставшаяся между двумя огнями, удивленно посмотрела сначала на королеву, потом на Шейна. Решившись сразу же броситься следом за вторым, она развернулась, но внезапно услышала громкий зов матери:
— Тилания де Селестина! Если ты сейчас бросишься следом за ним, можешь считать, что дорога во дворец тебе закрыта!
— Что?
Латиша удивленно оглянулась. При виде покрасневшего от злости лица Шерии она сразу поняла, что та не шутила.
— Сейчас ты мой единственный наследник, но это легко может измениться. Если хочешь доказать свою верность мне и нашему королевству, не совершай того, что осквернит твою честь.
— И что может осквернить ее?
— Таскания за сынком убийцы!
Латиша тяжело дышала. Она чувствовала, как ускорялось ее сердцебиение и понимала, что ей срочно нужно было принять какое-то решение. Пойти следом за Шейном и лишиться всего или же остаться и потерять Шейна — решение было не из простых.
На мгновение обернувшись к самому Шейну, девушка внезапно осознала, что он не стал даже оборачиваться. Просто пошел прочь, будто так и было нужно. Казалось, свое решение он уже успел принять. И Латиша, оставшись позади, на этот раз не стала бежать за ним следом.
24. Разрешу
— Должна сказать, наглости тебе не занимать. — Мартина, легко опустившаяся в мягкое кресло, забросила ногу на ногу. Выглядела она по-домашнему, будто бы вот-вот готовилась лечь спать: легкий халат, едва скрывавший ее нижнее белье, отсутствие макияжа, распущенные и слегка взъерошенные волосы. — Подговорить одновременно двух моих ближайших подчиненных, чтобы связаться со мной в срочном порядке? Я надеюсь, это того стоит.
Шейн, смотря на нее через магический кристалл, старался улыбаться. Внешне он вроде бы даже не подавал вида, но внутри него все буквально сжималось — настолько сильно он переживал в этот момент. А кто на его месте не переживал бы? Связаться с самой императрицей через магический артефакт глубокой ночью — на это еще требовалась смелость.
— Рад приветствовать Вас, Ваше Величество императрица. — Шейн вежливо поклонился, и тотчас сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я бы никогда не пошел на подобное, если бы на кону не стояло многое.
Мартина, подпирая голову рукой, смотрела на него не то с недовольством, не то с недоверием. Не долго думая, она приказным тоном сказала:
— Рассказывай.
— У меня есть к вам просьба и встречное предложение.
— Начинай с просьбы.
Когда она говорила с ним в таком тоне, Шейн чувствовал еще больше давления. Но внешне он все также оставался непоколебим.
— Думаю, — начал он, — Вам уже известны все те тяготы, через которые проходит моя семья.
— Жаль герцогиню, но это был ее выбор. — Мартина моментально отмахнулась. — В жизни не поверю в то, что Шанна не знала, к чему это приведет.
— Вы правы, она была в курсе всего происходящего. Однако я, как ее сын, не могу закрыть на это глаза.
— О… — Мартина иронично улыбнулась. Теперь она выглядела даже как-то пугающе-радостно. — Мне казалось, что ты относишься к той самой категории глупых мальчишек, которые пытаются как можно скорее отречься от своей семьи. Даже неожиданно видеть тебя в подобном свете.
Шейн молчал, как молчали и остальные присутствующие. Со стороны Шейна, конечно, за этим разговором никто не наблюдал. Никому и не нужно было знать о том, на какой отчаянный шаг он решился пойти. А вот со стороны императрицы молчаливых свидетелей было двое: София и Лаванда. Первая помимо того, что была директором академии, также оставалась главным магом империи. А вторая кроме того, что являлась ближайшей подчиненной императрицы и выдающимся рыцарем, также оставалась старшей дочерью Софии. И именно этих двоих Шейну пришлось подговорить, чтобы связаться с императрицей. Если бы не их знакомство когда-то в прошлом, сейчас у него даже не было бы такой возможности.
— Как я понимаю, — снова заговорила Мартина, — твоя просьба связана со спасением герцогини Дориан?
— Все верно.
Внезапно императрица рассмеялась. Ее
