Единственный цветок в этой говноклумбе 7
1. Рискну
От волнения дрожали руки. Длинные шелковые рукава платья скрывали это, но все же сама Моржана постоянно отдергивала себя. В выражении лица ее волнения заметно не было. Глаза смотрели четко на отражение в зеркале, губы расслабленно приоткрыты. Со стороны даже могло показаться, что она просто рассматривала свой новый образ, но на самом деле она тщательно выискивала в себе хотя бы намек на слабость или смятение.
Позади раздавались голоса. Императрица Мартина, также находившаяся в холле, быстро раздавала указания слугам. Она говорила в меру сдержано, но поторапливала их, чтобы они успели закончить все приготовления.
Посмотрев на нее через отражение, Моржана спросила:
— Я теперь всегда буду носить только белое?
Мартина замерла. В этот момент они обе стояли близко друг к другу. Их образы кардинально отличались. Если на Моржане был белый легкий шелк, то на Мартине было облегающее золотое платье из плотной ткани с необычной цветочной вышивкой. Моржана не носила украшений, кроме металлического ободка на волосах, который придерживал ее отросшую длинную челку, в то же время императрица носила янтарное колье, массивные серьги и несколько тонких золотых колец.
— Желательно, — сдержано сказала Мартина. — Образ Святой должен оставаться невинным, а что касается невинности, то это всегда светлые оттенки. Можно разве что детали делать яркими.
— Драгоценности?
— Нет.
— Украшения?
— Что-то вроде небольших колец, кулонов и подвесок. Но только в ограниченном варианте.
Моржана выдохнула и улыбнулась. Уже с порога ее новая жизнь ограничивала прежние ценности. Конечно, Моржана и раньше предпочитала пышным платьям и утягивающим корсетам легкую и открытую одежду, но теперь ей даже думать о подобном не стоило. Роскошь — не вязалась с образом святой.
Заметив некоторое волнение во взгляде девушки, Мартина подошла ближе, положила руки на плечи Моржаны и спросила:
— Переживаешь?
— Такое чувство, будто меня на свадьбу собирают.
Императрица рассмеялась. Подобное сравнение было уместно. Приготовления к официальной церемонии возведения Святой были такими же масштабными, как и первая свадьба аристократки.
— Поверь, свадьба дело легкое. — Мартина, опустив руки, посмотрела в глаза Моржаны через отражение и улыбнулась. — Я была жената четырежды, и всегда все проходило легко.
— Вы разводились с мужьями?
— Нет. Я императрица. Какая разница сколько у меня мужей?
Лицо Моржаны показалось сначала удивленным, а потом и радостным. Не сдержав громкого, искреннего смеха девушка наклонилась и захохотала еще громче. От ее смеха, частично граничившего с нервным, даже суетившиеся слуги на мгновение замерли.
Мартина же продолжала легко улыбаться. Для нее это было не первое мероприятие подобного рода, но она точно понимала, какого это было впервые выходить на большую публику.
Успокоившись, Моржана спросила:
— А у Святой мужей быть не может?
— Мужей — нет. Но про любовников никто ничего не говорил.
Внезапно из-за спины прозвучал тихий зов:
— Госпожа…
Моржана и Мартина, оглянувшись, посмотрели на дворецкого. Молодой юноша в идеально выглаженном черном костюме глубоко поклонился и чуть тише сказал:
— Все приготовления завершены, зрители уже на своих местах.
Императрица и новоявленная Святая переглянулись. Для них эти слова означали начало долгого и нудного процесса.
— Готова? — спросила Мартина.
— А у меня есть выбор?
— Уже нет.
Императрица, усмехнувшись, протянула руку Моржане. Когда та сделала ответный жест, они вместе зашагали в сторону парадных дверей. Напряжение нарастало. От одного только представления грядущих событий сердце начинало трепетать.
Когда слуги потянулись к дверям, чтобы открыть их, Моржана была готова закричать и броситься обратно, но она понимала, что уже не могла сделать подобного. Решение было принято, приготовления завершены, место святой — подготовлено.
Когда двери отворились, в холл полились громкие радостные крики и аплодисменты. Моржана от легкого шока так бы и осталась стоять на месте, если бы только Мартина, намеренно не потянувшая ее за руку, не начала идти вперед.
Торжественный проход Святой и Императрицы не был привычным событием. Предыдущие воцарение Святой Дафнии проходило без подобных почестей. Да, тогда она также торжественно прошла между собравшимися со всех уголков мира верующими. Тогда все это происходило в тех же стенах главного храма, где сейчас находилась Моржана, но Шанна, поддерживавшая в прошлом Дафнию, как и любой другой аристократ не стал выходить на глаза простолюдинов вместе с ней.
Сейчас же на стороне Моржаны была сама императрица, и ее появление на подобном событии означало, что правящая династия единственной в мире империи поддерживала Святую и народ. В подобные смутные времена такой широкий жест мог стабилизировать обстановку.
Когда Моржана и Мартина вышли на длинную ковровую дорожку, они перестали держаться друг за друга. Вместо этого, проходя мимо длинных рядов из множества ликующих людей, они улыбались и время от времени махали им. Несмотря на то, что такой радостный настрой народа должен был успокаивать, Моржана спокойной себя не чувствовала.
«Они с такой легкостью приняли то, что Святая Дафния исчезла, — размышляла она, не переставая улыбаться. — Поверили в историю, будто богиня забрала ее в свои объятия. Все это показывает, что на самом деле им плевать кем является святая. Они просто хотят во что-то верить».
Время от времени поглядывая на императрицу, которая сейчас вроде бы была на ее стороне, Моржана не могла избавиться от мысли:
«А что, если меня тоже когда-то так сместят?»
* * *
Аска, сидевшая на стуле возле чайного столика, с ироничной улыбкой поглядывала на Шейна, пока тот крутился возле зеркала. Поправляя воротник рубашки, надевая на себя вызывающий чисто черный кафтан, он старался как можно скорее переодеться.
В этот момент они оба сидели не в чей-то спальне и не в гардеробной, а в общей комнате отдыха особого класса. И в последние дни только они были представителями этого класса.
Усмехнувшись, Аска спросила:
— Ты серьезно собираешься демонстративно расхаживать в этой форме?
Шейн обернулся и многозначительно посмотрел на нее. Аска и сама уже носила черную форму — только Шейн не стал это озвучивать.
— Официально я потерял магию, — отвечал он, — но еще не потерял место в особом классе.
— Теперь это можно будет оспорить.
Шейн усмехнулся. Вернув свой взор к зеркалу, он снова принялся поправлять кафтан: подворачивать рукава, застегивать пуговицы.
— Следующее испытание и выбор новых членов класса
