Я с ужасом глядел, как за его спиной в земле раскрывается широкая трещина, выплевывая вверх залп пламени, выбрасывая раскаленные камни. Вслед за огнем из недр выплеснулась оранжевая кровь земли, кипящая магма, потекла, разливаясь по сторонам. Но прежде, чем до нас добралась смертоносная река и накрыл убийственный град, моего лица коснулся исходящий из трещины невыносимый жар. Его долго не выдержал бы даже амдар, я прикрыл лицо рукой, но успел заметить, как незнакомец, повернувшись в сторону трещины, тоже выставил руку вперед.
Жар тут же исчез. Лава обтекала нас по сторонам, камни, не долетев считаных шагов, отскакивали прочь. Я с изумлением осознал, что стихию сдерживал незнакомец: сам воздух перед ним становился видимым, закручивался волной. Весь бушевавший по ту сторону кошмар не мог преодолеть этой границы, я чувствовал, что даже свет меняет свой путь, проходя через нее. Часть пространства свернулась, кусок мира вывернулся наизнанку – вот чем это было. Тут я разглядел чужака получше и понял, что он вовсе не амдар, хоть и похож на первый взгляд. Он не принадлежал ни к одному известному мне народу, да и вообще нашему миру, но даже это не объясняло его силу. Это не человеческая магия – по крайней мере, за всю свою жизнь я с такой не сталкивался, и никто из эорини также не был на это способен, да и сила Пустоты не давала такой власти. Я допускал, что обитатели других миров могли быть могущественней наших, но, какой бы силой они ни обладали, тот, кто искажал пространство подобным образом, должен был в первую очередь уничтожить себя самого. Так влиять на окружающую материю могла бы разве что Создательница Рэйна.
Мы еще оставались в опасности: подземные толчки возникали все чаще, земля вокруг то поднималась крутыми холмами, то оседала в глубокие рвы. Невозможно было поверить, что совсем недавно здесь был ровный зеленый луг. По-прежнему искажая перед собой пространство одной рукой, незнакомец протянул другую в противоположную сторону. Только теперь на его лице проявилось напряжение, на лбу проступили капельки пота. Весь мир будто был для него лишь рисунком на листе бумаги, и сейчас он безжалостно смял этот лист, потянул на себя. Горы, до которых пешком пришлось бы идти не одну долю, оказались совсем рядом, нависли над нами; лес, едва видневшийся в дымке на горизонте, приблизился рывком. «Не отставай», – небрежно бросил чужак, направившись в ту сторону.
Я шагнул следом, в глазах поплыло, искаженные части пейзажа наслаивались друг на друга, цвета смешивались. Закружилась голова, я споткнулся и едва устоял, но отставать было нельзя. Прикрыв глаза рукой, я шел следом, давно считая происходящее лишь причудливым кошмарным сном. В сотню-другую шагов я оказался у леса, там тоже все небо заволокло дымом, но, по крайней мере, земля под ногами была твердой. Пространство за спиной вернуло свой прежний вид, и когда я обернулся, то увидел, что огромный кусок материка откололся и, продолжая разваливаться, тонет в океанских водах. Оказывается, я даже не заметил этот разлом, пока шел следом за чужаком. С ним мы там и расстались, и больше я никогда его не видел и даже не слышал о нем. Успел лишь узнать его имя, он представился как Этрел Эль-Меар.
– Я многое успел повидать, хоть живу куда меньше тебя, – перебил Ломенар. – Многие мои истории тоже показались бы выдумкой, так что я не сторонник с ходу называть лжецом того, кто рассказывает о невероятном. Но если некто вроде этого Этрела бродит по нашему миру, о нем должны были слышать.
– Возможно, он нашел способ вернуться к себе, откуда бы он ни был. Или по какой-то причине предпочитает скрываться. Я понятия не имею, что с ним стало, и рассказал лишь о том, что видел собственными глазами, верить или нет – дело твое.
– Ладно. И что было дальше?
– От Оссианды до дома я добирался пару декан. Оказалось, Триан убедил всех, что я отступник и убийца. Будто я создал Сферу как оружие и, испытывая ее, уничтожил кусок материка и собственный клан. Советник сделал вид, будто сам вернулся лишь декану назад, и рассказал всем, что безуспешно пытался образумить и остановить меня. Как я мог доказать обратное? Часть Оссианды в самом деле погибла, именно в то время, когда я находился там, а мой клан исчез, и я сам до сих пор не знаю, что с ним стало. Впрочем, часть вины лежит на мне: не создай я Сферу, ничего бы этого не случилось.
Я искал исчезнувших амдаров, но оказалось, что, выходя из разных мест этого мира, попадаешь в разные миры, из которых тоже открыто множество путей. Искать можно было вечно. А потом я узнал, что мой родной мир постепенно погибает, и вернулся, чтобы успеть спасти хоть кого-то, ведь Алая Сфера, ключ к выходу, по-прежнему была только у меня. Но большую часть моих знакомых не удалось убедить даже в том, что существуют другие миры. Кто-то считал меня безумцем, другие полагали мои рассказы неудачной шуткой, а многие по-прежнему винили меня в случившемся на Оссианде и не желали разговаривать вовсе. Лишь самые близкие друзья мне верили, но и они не желали уходить в неизвестность, пока здесь жилось вполне неплохо.
Понятия не имею, как Триан все узнает, не иначе, сама Пустота шепчет ему в уши. Его воины нашли меня вновь. К счастью, теперь они приходили по одному, и дважды мне удалось отбиться, но долго так продолжаться не могло. Я искал, куда спрятать Сферу, странствовал по самым отдаленным уголкам Виэлии. Ты спросишь, почему я не ушел вновь в другие миры, на то была причина, но о ней – позже. Сперва я старался придерживаться необитаемых мест, чтобы меня точно никто не мог найти и выдать, но потом дорога вывела меня к людским землям. К тому времени я уже несколько лет избегал любого общения, и одиночество переполняло меня. Мне было без разницы, как меня встретят, лишь бы хоть с кем-то поговорить. И все же я старался быть осторожным: менял внешность, проводил в городе день, а на следующий шел дальше. Так я добрался до столицы Арденны. Виарен заинтересовал меня: одного дня было явно недостаточно, чтобы узнать его получше, и я возвращался туда раз за разом. В одно из таких посещений я услышал о Треугольнике, тройке самых могущественных магов Арденны. Их уважали, о них отзывались как о мудрых людях, я решил, что если у людей и можно найти понимание, то именно у таких.
Первым делом я познакомился с Руанером Морлином: просто заговорил с ним в трактире, представился ученым-путешественником. Послушал, что он думает о других народах, о мире в целом, и не разочаровался в нем. Мы стали приятелями. Через несколько декан я решился открыться ему. Он был удивлен встретить Дитя Света так далеко от наших земель, но при этом оказалось, что он уже знаком с кем-то из нашего народа, так что он не смотрел на меня как на диковинку.
Я попросил его представить меня остальным членам Треугольника, Вэллетрейну и Филлистайн, и вскоре мы встретились все вместе. Я рассказал им про гибнущий мир, и, выслушав меня, Филлистайн сказала, что давно заметила, будто с миром что-то не так, и я лишь подтвердил ее опасения. Я был поражен ее мудростью. Всегда считавший себя внимательным и любознательным, интересуясь историей, я никогда не замечал перемен в окружающем мире. Глаза на это мне раскрыли, лишь когда я вышел за его пределы. А эта женщина до всего дошла сама. Она считала, что мир можно спасти, нужно лишь понять, что именно его убивает. Здесь я ничем не мог ей помочь, но пообещал обязательно сообщить, если что-то узнаю. Сферу я оставил Руанеру, полагая, что с ним она в безопасности, даже Триан не догадается искать ее в столице страны людей, если, конечно, меня не будет рядом. Руанеру я оставил и ориану. Зачем мне символ правителя клана, если сам клан ушел в неизвестные миры?
