еженедельно, найдите какое-нибудь «правительство в изгнании» и действуйте от его имени, а в качестве комиссии отдайте им, скажем, каждый десятый пулемет. Какой-нибудь бывший президент наверняка захочет восстановить свою власть.
– Тогда нужно сразу же учить пулеметчиков… Есть у меня на примете пара бывших офицеров, но хотелось бы с опытом обращения с такой штукой… впрочем, я поищу в морских крепостях, там такие должны быть. Но вот где делать школу, чтобы не всполошить все власти в мире…
– Критское государство. Не так далеко, власть слабая, имеется свое подполье, которое с удовольствием поучится вместе с вами, есть базы в горах и традиция партизанской войны. Ну и климат замечательный. Для начала нужно всего-то десяток инструкторов, половину сразу на Сахалин, туда же большую часть пулеметов.
– Контрабанда? Или разобрать на части, ввезти как «железные изделия»?
– Стволы и узнаваемые детали контрабандой, остальное изделиями. И вторая вам задача – учить людей военному делу в России. В первую очередь ваших «буров», проверенных людей из силовой поддержки артелей и ночных сторожей в кварталах Жилищного общества.
– Но мы же проголосовали против вооруженных выступлений!
– Сами не полезем, но должны быть готовы.
* * *
Второй год в училище Мазинга закончился для Митяя даже без троек – языки он подтянул, и уже на Рождество получил от инженера Скамова подарок, которому обзавидовались все в школе, – настоящий солдатский нож из Швейцарии! Нет, среди учеников складные ножики были не редкость, но вот чтобы такой, с отверткой, шилом и даже открывалкой для консервов, был один. И потом, как у каждого в армии Конфедерации кантонов! Каждый раз, когда Митька нащупывал нож в кармане или в ранце, он чувствовал себя немножко бойцом. Эх, вот бы еще револьвер, как у Михал Дмитрича… Но с этим нужно было подождать, маловат еще для пистолета. Поэтому Митька старательно учился и не менее старательно занимался в гимнастическом зале у чеха Ольшаника и Николая Муравского. Тем более что он уже успел напортачить с ножом…
Приезд в училище попечителя Московского учебного округа был событием, в общем-то, нерядовым, и весть о нем разнеслась пожаром по всем классам. Профессор Некрасов был человеком невредным, но уж больно любящим порядок, что не редкость среди математиков, к которым он и относился. Потому-то Карл Карлович с самого утра был в училище и проверял готовность к визиту высокого гостя, а когда тот прибыл, быстренько показал ему здание, представил учителей и увел от греха подальше в кабинет для разговора, пока подопечные чего-нибудь не учудили.
И тут-то классы настигла вторая новость – у попечителевой коляски шины были кирпичного цвета! А ведь каждый уважающий себя гимназист или школьник твердо знал, что лучшие стиралки для карандаша и даже чернил получаются именно из такой красной резины, только вот достать ее было почти невозможно, а тут такое сокровище стоит прямо под окнами училища!
По классам пролетели шепотки и записочки: дождаться, когда возница на козлах задремлет, что должно было случиться вскоре после конца занятий, и потихоньку срезать по кусочку вожделенной резины. Верне, резать будут те, кто захватил с собой ножики, а все остальные закрывать от чужих взглядов и отвлекать всех, кто может заметить неладное.
Кучер клевал носом, лошадь переступала копытами по булыжнику переулка и хрумкала овсом из надетой на морду торбы, а две дюжины реалистов, как термиты, обгладывали шины, когда из дверей училища заполошенно выскочил сторож.
Скандал был страшенный – за неполные десять минут резина была срезана на всей окружности колес, кроме как в самом низу, куда нельзя было подлезть с ножиком.
Митька стоял насмерть и никого не сдал, что Михал Дмитрич сдержанно одобрил, но сделал большой втык – во-первых, за то, что испортили хорошую вещь, а на возражения, что у попечителя резины много, не обеднеет, заставил прочитать, переписать и пересказать рассказ Чехова «Злоумышленник», а во-вторых, за то, что плохо все организовали и попались.
И теперь Митька, как обычно заступивший летом на должность посыльного при строительстве, очень не хотел попадаться снова, тем более что стройка была стена-в-стену с училищем. Карл Карлович Мазинг затеял строительство доходного дома, но не рассчитал, и стоять бы зданию недостроенному, если бы не «Жилищное общество», вошедшее в долю еще осенью. Реалисты внимательно следили из окон за ходом строительства, но вход им на площадку был закрыт – всем, кроме Митяя, который на время учебного года числился «в отпуске».
Чем Митяй и пользовался беззастенчиво, благо среди десятников многие знали его еще с Марьиной Рощи, а сторожем был тот самый мужик, который разнимал его драку-знакомство с Гаврей. К нему-то в будку Митяй и захаживал изредка, выхлебать стакан чая-«брандахлыста», то есть пустого, без сахара или там баранок, ну или с ними, если прихватывал чего-нибудь с собой, он ведь не просто так бегал на посылках, он теперь получал самую настоящую зарплату, пять рублей в месяц, повод для нешуточной зависти друзей и знакомцев.
Но на этот раз Митька пришел на стройку в воскресенье, сразу после службы в Антипьевской церкви, потому как уговорился со своими одноклассниками из тех, кто покамест оставался в городе, показать им «инженерный дом» изнутри, в особенности подъемную машину, которую уже затащили на чердак, но пока не подключали.
Трое из собиравшихся четверых ждали его за углом забора, в котором была заботливо подломлена доска – взрослому не пролезть, а мелким пацанам в самый раз.
– А где Петька?
– Газеты продает, копейку зашибает, все на тебя смотрел, обзавидовался.
– А-а. Значица идем тихо, не галдим. Коли кто появится, я свистну два раза, сразу россыпью мотайте с площадки на улицу. И, глядите, много где с непривычки сверзиться можно, костей не соберешь.
Так вот и началась экспедиция. За полчаса пацаны облазили пустующую по случаю воскресенья стройку, посмотрели на чаны с варом, прошлись по лесам и с замиранием сердца поглядели вниз аж с шестого этажа, но вот с подъемником ничего не получилось, все выходы на чердак были закрыты, поэтому ограничились осмотром шахты, в которой уже были наполовину поставлены чугунные решетки и двери.
Пока думали, не залезть ли в шахту, где внизу уже стояли хитрые пружины и рельсы для противовеса в густой жирной смазке с одуряющим запахом, сидевший на подоконнике Митька услышал звук открывающихся ворот и громкие голоса, в том числе и сторожа. На стройку явно кто-то приехал, судя по двум пролеткам у въезда.
Митька наклонился в сторону шахты, сунул пальцы в рот и дважды резко свистнул. Пацаны испуганно вскинулись, но
