«мама, пришли денег» шлет раз в месяц – и с такой легкостью «любые жертвы»! Ну и как его такого переубедить, если он даже устаревший «Манифест», от которого сам Маркс открещивался к концу жизни, держит за икону, догматик чертов? Я упрямо крутил в голове варианты, чтобы хоть немного сбить этот людоедский настрой «любой ценой».
– Да, только так, через любые жертвы! – резко повторил Ильич и отмахнул рукой, как бы ставя точку.
Взмах этот меня как подстегнул, и я внезапно схватил шедшего впереди Старика за ворот пиджака и пихнул его с тропинки так, что он повис над обрывом, выронив свой альпеншток и нелепо хватаясь руками за воздух.
– Давай! – заорал я. – Давай, делай революцию! Давай! Прямо сейчас!
С каждым криком я тряс Ленина и выплескивал собственную злость на этих узколобых доктринеров, сперва грызших друг друга за мельчайшие расхождения, а потом чуть не разваливших до основания страну. Каким чудом я удержался и не спихнул Ильича в пропасть, одному Богу ведомо.
– Прекратите! – хрипел задушенный перекрученным воротником Старик.
И хрип этот странным образом успокоил меня. От удивительного понимания, что я буквально держу историю за шкирку, я чуть не рассмеялся и, встряхнув Ленина еще раз, поставил его обратно на тропу.
– Вы с ума сошли! – шарахнулся он к скальной стенке, поправляя галстук трясущимися руками. – Что вы себе позволяете?
– А что вы рекомендуете, то и позволяю, – зло процедил я, – все в точности по вашим рецептам. Крепкая партия в моем лице пыталась принудить вас к революционным преобразованиям, но вам что-то мешало. Вы хотите заставить весь народ, а я попытался заставить вас. И как показала практика, которая критерий истины, что-то вы хреново революцию делали. Не подскажете, почему?
– Вы сумасшедший!
– В той же мере, что и вы, мы оба хотим перевернуть мир, только я не приемлю «любые жертвы», и вам не позволю, – от того, что я только что чуть не угробил будущего вождя мирового пролетариата, меня переполняло ощущение силы, даже всесильности. И я твердо решил, что, если понадобится, угроблю по-настоящему, но не дам превратить революцию в кровавую вакханалию. Ленин понемногу отдышался, поправил одежду, подобрал трость и двинулся вниз, держась ближе к стенке, а я следом, как добрый пастырь с полутораметровым посохом-альпенштоком.
– Диктатура партии – это тупик, для построения социализма нужно согласие большинства народа, и это согласие можно строить уже сейчас – через пропаганду, через подготовку кадров, через создание кооперативов, наконец.
– Господи, да при чем здесь кооперативы? – похоже, встряска на Старика подействовала, и он был рад отвлечься на что-то постороннее.
– Это ячейки будущего общества. Я вообще думаю, что социализм будет строем культурных кооператоров…
