счастливый. Вот это и почитаете. Небось давненько не перечитывали?
— Давненько, — согласился Мякин. — А это… — Он указал на свою книгу. — Вы не заберёте?
Доктор полистал мякинскую драму и ответил:
— Оставим вам на потом. Дома дочитаете.
Мякин кивнул; книгу об одиноком на острове он читал очень давно — в детстве — и подумал, что, действительно, её стоит перечитать снова.
— Вот и славненько: молодой человек внял нашим рекомендациям! — подытожил доктор и, осмотрев Мякина, заключил: — Замечаем улучшения. Замечаем. Недельки две-три — и на свободу.
— На свободу в либерторию, — машинально повторил Мякин.
— Да куда угодно, — согласился доктор.
Моряк подозрительно взглянул на Мякина и громко произнёс:
— Были бы корабль и море, а моряки найдутся. Правильно я говорю, матрос?
Мякин молчал. Он терпеливо ждал окончания осмотра.
— Ну-с, господа, мы вас покидаем, — произнёс доктор и с помощницей вышел из палаты.
За окном окончательно рассвело. Солнечные лучики подсветили ветви деревьев. Синее чистое небо неожиданно обрадовало своей свежестью и надеждой на всё-таки редкий, но более-менее тёплый день в это время года.
— Вот, наконец-то погода нас обрадовала, — немного грустно произнёс моряк. — Ну что ж, солнце — это хорошо: не так скучно в период расставания.
В палату энергично вошла супруга Адмирала.
— Котик, — по-деловому обратилась она к моряку. — Собирайся, у них всё готово.
Она аккуратно положила на кровать моряка большой пакет:
— Вот здесь твоя одежда.
Мякин отвернулся от супругов и, чтобы не мешать им, подошёл к окну.
— А зачем это-то? — проворчал моряк. — Я, что ли, на парад собрался?
— Котик, это обязательно. Люди должны знать, кого они принимают. Не ворчи, а одевайся. Я сейчас зайду за документами и вернусь.
Мякин из любопытства повернулся и обнаружил своего соседа, облачённого в морскую форму. Китель с адмиральскими погонами поблёскивал рядами разнообразных наград. Адмирал, как показалось Мякину, даже как-то застенчиво повернулся к нему лицом, хотел было развести руки в стороны, показывая, что эту морскую красоту он теперь не очень-то жалует, но, по привычке вытянув руки по швам, объявил:
— Ну что, матрос, давай прощаться.
Мякин отошёл от окна, неловко приблизился к своей койке и в нерешительности остановился. Моряк протянул ему ладонь для прощального рукопожатия.
— Хороший ты парень, матрос, хоть и не морской. Умеешь слушать, а то нынче говорильщиков развелось видимо-невидимо! Все говорят, а слушать некому.
На что Мякин хотел возразить, да Адмирал не позволил ему это сделать и продолжил:
— Будешь вспоминать меня — так вспоминай просто как капитана. Вот, мол, встретил капитана, говорил он мне…
Мякин в знак согласия кивнул. В дверях появилась адмиральская супруга:
— Котик, ты готов?
Моряк проворчал, что он всегда готов, и, неожиданно приблизившись к Мякину, пробасил:
— Ну, матрос, давай хоть обнимемся на прощание.
Мякин снова кивнул и через пару минут остался в палате один. Он с четверть часа ходил по помещению, несколько раз подходил к окну и в конечном счёте лёг на постель, раздумывая: принесёт ли Раиса ему одежду?
Одежду Раиса принесла после обеда. Мякин тщательно пересмотрел всё, что находилось в мешке, и удовлетворённо произнёс:
— Большое спасибо!
Затем они некоторое время говорили на отвлечённые темы, иногда вспоминая работу в конторе. Когда в палате появилась санитарка и убрала постельные принадлежности с кровати Адмирала, Раиса тревожно спросила:
— А где твой весёлый сосед?
Мякин ответил:
— Его перевели в другую клинику.
— Теперь будешь лечиться в одиночестве, — то ли шутливо, то ли всерьёз произнесла Раиса и добавила: — Одному скучно.
— Скучно? — переспросил Мякин.
Раиса, улыбнувшись, ответила:
— Конечно скучно. И поговорить даже не с кем.
Мякин затолкал мешок с одеждой в тумбу и сказал:
— Мне одному не скучно, да и не оставят меня здесь одного — подселят кого-нибудь.
Разговор затих. Раиса молча подошла к окну.
— Сегодня на улице просто красота! Словно осень вернулась ранняя, правда, без листьев.
Мякин согласился и произнёс:
— Да, вернулась, — и сухо добавил: — Ненадолго.
— Ненадолго, — повторила Раиса. — Ну, я пойду, Мякиша, скажу нашим, что ты скоро поправишься.
— Скажи, — ответил Мякин и снова остался один.
До ужина было ещё далеко, и он решил обдумать план своего выхода на свободу.
«Эх, жаль, капитана нет, — подумал Мякин. — Он бы посоветовал что-нибудь полезное».
Мякин взглянул на свою книгу, взял её в руки и раскрыл на последних страницах.
— Чего же доктору здесь не понравилось? — спросил он сам себя. — Точнее, что здесь такого вредного для здоровья? — и он углубился в чтение:
«Он стоял и смотрел на то место, где когда-то находился этот дом. С первого взгляда ничто не напоминало о том, что здесь было жильё и что довольно много народа ютилось в комнатах по обеим сторонам тёмного, длинного коридора. Квартиранты общались друг с другом, любили и ненавидели, воспитывали ребятишек разными способами.
Он долго стоял и смотрел.
Вот здесь был колодец, — вспомнил он, взглянув на то место, где еле заметная низинка, вся заросшая ярко-зелёной травой, замаскировалась за старой сосной.
Сосна была ещё жива, хотя с одной стороны почти все ветви её засохли и торчали из ствола корявыми серыми сучьями. Он вспомнил, как в середине зимы было сложно доставать из колодца воду. Большая наледь от плескающихся водой вёдер нарастала на краю, и ему, тогда ещё мальчишке, было трудно вытащить более-менее полное ведро из колодца.
А вот там было большое, крытое козырьком крыльцо, где он с такими же мальчишками иногда проводил время. Соседи, жившие с этой стороны дома, не одобряли их шумные игры, и ребятне приходилось перебираться на другую сторону — на двор, окружённый сарайчиками для дров и прочей хозяйственной надобности.
Он вошёл во двор, точнее на ровную лужайку стриженой травы, и вспомнил, что двор тогда представлял собой голое пространство с плотно утоптанным песчаным покрытием, на котором ребята рисовали свои незамысловатые картинки для разных игр на свежем воздухе.
Сейчас здесь стояла тишина. На месте когда-то ютившихся сарайчиков виднелся высокий каменный забор, за которым ныне просматривалось солидное здание коттеджа. Раньше на этом месте в небольшом деревянном домике жила доктор, которую он помнил. Помнил, как она лечила его от ангины, растолковывая его матери, как использовать для этой цели редьку и мёд.
А где-то здесь была их комната с окном, выходившим на юг в сторону длинного одноэтажного строения. Это сооружение из-за его зелёного окраса все называли пограничником. Сейчас здесь красовался чей-то шикарный двухэтажный особняк, украшавший окружающее пространство лепниной и вычурной металлической оградой».
Мякин отложил книгу и подумал:
«Ничего такого вредного в ней нет, надо бы прочитать, но не сейчас… Сейчас самое
