Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
лицу с Эрасциусом и Лазурным Тигром. Она также сообщила, что Цзэнь отправит к ним оставшихся учеников Школы Белых Сосен.
Когда все последовали за Дилаей, Лань продолжила бродить по усадьбе. Тишина оказалась самой неприятной частью возвращения: девушка все время ожидала услышать смех служанок, спешащих вынести в сад подносы с чаем и фруктами, негромкие наставления учителей, смешивающиеся со стрекотанием цикад под летним небом, бренчание лютни ее матери, когда та играла под луной.
Теперь их кости захоронены в этой земле.
Сетки на окнах были изрезаны, двери изрублены мечами. За исключением тяжелой деревянной мебели, все было сломано: полки перевернуты, на полах из розового дерева блестели осколки разбитого фарфора. Все то, что не забрали элантийцы, позже досталось отчаявшимся хинам.
Когда Лань вернулась в главный двор, воздух дрожал от ци печатей. Дилая со своей группой наложила на усадьбу сильную Пограничную печать, в которую вплела несколько защитных. Повара отправились на кухни, где развели огонь и стерли пыль с глиняных горшков. Теперь они рылись в припасах, которые прихватили из Шаклахиры, чтобы приготовить что-нибудь на скорую руку. В большой столовой, что примыкала к кухням, начисто протерли столы. Кто-то начертил световые печати, которые плавали у стен, заливая помещение мягким сиянием. Вскоре все с благодарностью потягивали горячий рисовый отвар, чтобы в ожидании восхода солнца согреть замерзшие пальцы.
Когда на небе показались первые лучи рассвета, ци за воротами внутреннего двора всколыхнулась. Лань прижала руку к груди, где у ее сердца покоился амулет. Серебро потеплело.
Цзэнь.
Она вскочила на ноги и поспешила к воротам, на ходу зажигаю фу. Лань услышала, как позади Дилая вынула из ножен Соколиный коготь, а также тяжелые шаги Тая, который тоже последовал за ней. Лань знала, что Цзэнь не придет, ведь он сказал, что только переправит мастеров и учеников через печать Врат. Его здесь не было, а амулет просто реагировал на присутствие его ци.
Она ворвалась в парадные двери, подняв фу высоко над головой. Свет разливался по заснеженной земле до самого бамбукового леса, что рос у ее дома.
Ничего не изменилось.
Но затем… что-то зашевелилось. Со своего места Лань могла различить пробирающиеся сквозь бамбук силуэты. Свет фу озарил кого-то до боли знакомого.
– Ого, – сказал ученик, чьи щеки покраснели от мороза. – А ты не соврала, когда сказала, что была знатной дамой.
– ЧуЭ? – воскликнула Лань. Добросердечный ученик по стрельбе из лука был одним из первых, с кем она подружилась в школе.
Лань видела группу людей, выбирающихся из бамбуковых зарослей. Из-за тусклого освещения было трудно разглядеть их лица, пока знакомый голос не крикнул:
– Ланьмэй! Ланьмэй!
Существовал только один человек, который обращался к друзьям, прибавляя к их именам звания. Лань уже хотела ответить, когда кто-то пронесся мимо нее.
Она еще никогда не видела, чтобы Тай бегал. Сонное, вечно хмурое выражение лица Заклинателя Духов сменилось недоверием, за которым последовала неподдельная радость. С развевающимися волнистыми локонами он спешил спуститься по каменным ступеням к Шаньцзюню. Ученик Целителя рассмеялся, когда Тай закружил его.
Когда они отошли друг от друга, Шаньцзюнь тоже сиял от счастья. Его глаза заблестели, когда он повернулся к Лань.
Лань обняла друга.
– Мы думали, ты погиб, – прошептала она, пытаясь сморгнуть подступившие слезы.
– Цзэньгэ спас меня, – ответил ученик Целителя. – Как и всех, кто сейчас здесь.
Видеть ее друга, а также учеников Школы Белых Сосен живыми и невредимыми было подобно чуду. Но даже когда Лань проводила всех в дом и поприветствовала каждого, она не могла перестать оглядываться. Вдали света фонарей, в темноте, которая вела в лес, там, где только что закрылась печать Врат, виднелась едва заметная рябь ци. Амулет на ее шее снова стал холодным.
Среди новоприбывших были и мастер Искусств Света Нур, и Безымянный мастер Ассасинов. Из всех наставников Школы Белых Сосен выжили только они, поскольку прямо перед вторжением элантийцев Дэцзы поручил им вывести учеников через второй вход. Когда они устроились в главном дворе, где уже собрались выходцы из Шаклахиры, Лань выслушала рассказ об их путешествии.
После того как придворные Шаклахиры познакомились с теми, кто присоединился к их компании, новоприбывшие устроились в теплой столовой с мисками отвара, а также тарелками с дымящимся тофу и соленым капустным супом. Тай и Шаньцзюнь сидели рядом, перешептывались. Уже давно Лань не видела такой легкости на лице Заклинателя Духов.
Когда рассвет сменился днем, они приступили к разработке плана сражения. Дилая превратила гостиную и коридор в кабинет военных действий: на длинном столе из красного дерева, за которым когда-то мать Лань собирала гостей, была разложена карта. Оружие, привезенное из Шаклахиры, было сложено в угловом шкафу, где раньше хранились метлы и швабры.
Лань показала звездные карты двум выжившим мастерам, которые без труда отследили местоположение Лазурного Тигра: Эрасциус уже добрался до Небесной столицы, скорее всего, использовав свои новую силу, чтобы создать печать Врат.
Они собирались выдвинуться в сумерках, чтобы войти в город под покровом ночи. Лань прибывала первой, чтобы отвлечь внимание Эрасциуса и королевских магов, в то время как отряды, возглавляемые мастером Нуром, Безымянным мастером и Дилаей, проникли бы в Небесный дворец и вынудили бы верховного губернатора сдаться.
– Я использую Убийцу Богов против Лазурного Тигра и тем самым нанесу сильнейший удар по элантийскому режиму, – сказала Лань.
Она умолчала о той части плана, которая касалась Цзэня, его Бога-Демона и армии демонических практиков. Ей и не нужно было рассказывать, поскольку все выглядело так, будто еще один мансорианец потерял контроль над Богом-Демоном и обрушил демоническую практику на Небесную столицу, а она, Сун Лянь, начертила Убийцу Богов, чтобы положить всему этому конец. Спасительница народа.
По крайней мере, так бы говорили в рассказах.
– Эрасциус – один из самых высокопоставленных магов, – продолжила Лань. – Элантийцы старались заполучить Богов-Демонов раньше нас. Если выведем из строя того, кого им удалось заполучить, поставим элантийцев на колени и вынудим их сдаться.
Когда Лань договорила, Тауб, кухарка Школы Белых Сосен, а также мать ЧуЭ, приглушенно всхлипнула. Слезы текли по ее лицу, пока она прижимала самых младших учеников к своему пао и фартуку из грубой пряжи, который почти не снимала.
– Царство, освобожденное от завоевателей, – прошептала Тауб. – Земли, на которых я и мой сын сможем свободно разговаривать на языке нашего клана и отмечать народные праздники, не опасаясь гонений.
Лань чувствовала, как Тай наблюдает за ней блестящими глазами с золотой радужкой. Рядом с ним мягко улыбался Шаньцзюнь. Когда ее взгляд скользнул дальше, она заметила прислонившуюся к стволу увядшей ивы
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
