(клиенты часто присылают своим адвокатам алкоголь), а на десерт купили печенек в автомате. Суреш не упомянул, что у него сегодня день рождения, а я вспомнила, но не показала вида. Хотя подумала, что он странным образом решил провести его со мной, а не с Анушей, – никаких срочных дел у него сейчас не было, и он мог при желании уйти с работы пораньше.
Странно, но лестно.
– Я рад, что ты тут. Я не был уверен в этом, – сказал Суреш, наливая рислинг в мой бокал. Он прокашлялся. – Как дела у Эрика?
– Хорошо. А как Ануша?
– Хорошо.
– Чизик больше не обсуждался? Конфликт исчерпан?
Он сжал губы.
– И да, и нет. Мы в следующие выходные летим в короткий отпуск на Лангкави, после того как она вернется с медицинской конференции в Греции. Нам надо восстановить общение.
Я еле сдержала рвотный позыв, представив, как они физически восстанавливают общение.
– О, как мило, – выдавила я, – а в какую гостиницу?
– «Фор Сизонз».
– Пафосно.
– Мне пришлось поднапрячься, – небрежно сказал он. – Разве пафос – это не основная причина, по которой мужчинам типа Эрика Дэна достаются женщины типа тебя?
Он шутил, но я почему-то восприняла это в штыки. Я попыталась отшутиться, но явно различила, что за небрежной ремаркой скрывался укол. Я не хотела, чтобы Суреш считал, будто меня купили. Я не могла быть содержанкой (и не только потому, что старовата); я изо всех сил старалась оплачивать свою половину за билеты, еду и напитки, когда мы с Эриком куда-то шли вместе. Мы не просто игриво перетягивали счет из стороны в сторону – я действительно платила. Однажды я чуть не порезала ладонь, выхватывая из его руки кредитку, – так сильно я хотела оплатить наш ужин сама.
И все же были случаи, когда я просто не могла тягаться с его щедрыми поступками. Например, те VIP-билеты в оперу… Или сюрприз в виде ночи в гостинице «Капелла»… Винтажные бургундские вина, на которых он настаивал каждый раз, когда на столе были блюда французской кухни… Или тот великолепный ужин в «Ваку Джин», который сопровождался феноменальным саке… Я за это все не платила – даже половина суммы мне была не по карману. Не говоря уже о подарках, которыми он меня завалил. Как можно забыть ту книгу Чарльза Буковски и бриллиантовые сережки-гвоздики «Ван Клиф энд Арпилс», на которых он настоял, – «это ничего, просто сувенирчик, правда», да еще несколько дизайнерских сумочек…
Ой, неважно. Кто бы говорил. Суреш вообще пытался украсть у меня клиента – «Санггух Кэпитал». Я не забыла. Рада, что он снова улетает в Джакарту на две недели.
Среда, 14 сентября
Неуклюже попрощалась с Сурешем, у которого теперь появился свой кабинет. И собственный секретарь, Хонг Лим, – Кай сказала, что этот человек не входил в секретарский клуб сплетников. Похоже, у Хонг Лима есть принципы.
Ну, теперь Суреш действительно пропал из моей жизни. И нас уже ничего не связывает. Можно больше не притворяться друзьями.
Кай заглянула после того, как он переехал, чтобы утешить меня большой чашкой чая «Эрл Грей» и лавандовым тортиком. Мы ели молча, созерцая пустое пространство на месте стола и стула Суреша. Поверить не могу, что мне больше не придется скрывать свои пуки за кашлем; хотя это, конечно, все равно никого еще не обмануло, потому что я не умею убедительно кашлять и все время получается либо слишком тихо, либо нарочито раскатисто.
Усердно потрудилась, пропустив ужин, и наконец решила выдвигаться. Я посмотрела на недоеденный торт и придумала положить его в кухню, чтобы другие тоже могли угоститься. Интересно, оставался ли еще в офисе кто-то из моего отдела?
Я высунула голову из кабинета и с удивлением увидела, что на этаже почти везде уже был выключен свет, кроме кабинета Мона (опять). А где, интересно, он сам? Наверное, еще на этаже, так как из нашего общего календаря я знала, что у него через час конференц-звонок с Нью-Йорком. Может, он еще и не ел, так что тортик ему придется кстати.
Я подошла к его двери с кусочком торта.
– Мон? – позвала я, по привычке постучалась и вошла, чтобы поставить тарелку ему на стол.
Его экран был не заблокирован и светился. На нем я увидела недописанное письмо.
Я не собиралась его читать, пока взгляд не скользнул по теме письма:
Кандидатуры на повышение из отдела слияний и поглощений
Нельзя было его читать, дневничок. Это же явное нарушение. И несоблюдение инструкций. Нельзя читать. Так что я прочитала.
Это был ответ Мона в дискуссии насчет нескольких кандидатов, в том числе меня и Суреша.
И там было написано:
Уважаемые партнеры,
Что касается этих двух кандидатов, Суреша и Андреа, я согласен, что Суреш выглядит более подходящим…
Глава 38
Нет. Не может быть.
Я протерла глаза – вдруг какая-нибудь там опухоль заставляла меня видеть предательство там, где его не было. Но передо мной висело то же письмо, с теми же словами.
Твою мать, просто поверить не могу.
Не успев подумать, я вытащила свой личный телефон и сфотографировала эти неприятные слова. А потом схватила тарелку с тортом и вышла из его кабинета, кипя от обиды.
Так Мон не считал, что я заслуживаю то единственное, к чему стремилась всю свою карьеру. Ну что ж, тогда он точно не заслуживает этого тортика ручной работы!
Чувство было такое, будто меня пнули в живот.
А потом сердце начало колотиться, я вспотела и ощутила вздутие в животе.
Когда я получаю плохие новости, обычно напиваюсь. Я вытащила припасенную бутылку текилы и налила себе стопку, которую сразу же опрокинула. И еще одну. И еще. А может, еще парочку вслед за ними.
Я прищурилась от гнева. Как Мон так мог поступить со мной? Я же его падаван. Он меня звал своей «офисной дочерью», а я в ответ звала его «офисным папой». И он всегда говорил, что поможет мне во всем.
Мне стало плохо. Потребовалась эмоциональная поддержка. Или секс. Времена сейчас сумбурные.
Я побежала к стоянке такси и села в одно из них. Меня довезли до квартиры Суреша за пятнадцать минут (адреса друг друга нам были известны, так как мой стоял в качестве резервного в его документах, а его адрес – в моих).
Когда меня высадили у главного входа, я отыскала нужное здание и позвонила в домофон, надеясь, что я правильно запомнила информацию и Ануша действительно все еще была на медицинской конференции
