– Когда пишешь о таких вещах… Ну, об убийствах и так далее… Надо стараться не слишком драматизировать.
– Это жизнь и смерть! Это драматично.
– Может, это просто дело практики, – замечает Уайлдер, и черная пропасть проглатывает ее целиком. Становится ясно, что он считает произошедшее в Свистящей бухте своей собственностью. Он думает, что это случилось с ним.
– Когда-нибудь я напишу о тебе, – Скай пытается говорить игриво, но слышит, что в голосе звенит лед и нездоровое возбуждение.
Уайлдер начинает нервничать.
– Что?
Она понимает, насколько глупо поступила. Она допустила утечку, и из нее рвется правда. Обратно взять слова уже нельзя.
– Писательство – это власть, – объясняет Скай. – Могучая магия. Способ сделать человека бессмертным навсегда.
– Кто захочет вечно жить в книге?
– Может, и не захочет. Может, писатель удерживает персонажей в заложниках. – Она наклоняется и касается губами его уха. – Можно запереть в книге человека и его душу: сделать тюрьму из слов. Клетку. – Она откуда-то смутно помнила эту фразу. Что-то про ловушки для души в виде предметов.
– Вау, Скай. Каждый раз, когда мне кажется, что еще долбанутее ты не станешь…
– Время обеда! – перебивает Скай. – Пошли. Может, снова будет мясной рулет. Вкуснятина.
– Скай… Слушай, извини. Не расстраивайся.
– С чего мне расстраиваться?
Уайлдер открывает рот, чтобы ответить, но она ясно понимает, что сейчас не готова его слушать.
Он зовет ее, пока она бежит вниз по коридору, просит подождать, но она не оборачивается. Она хочет, чтобы он почувствовал дистанцию между ними, безразличие ее спины.
Потом он находит ее в комнате отдыха. Спортсмены препираются из-за пульта, потому что каждый хочет посмотреть свое. Баскетбол, бейсбол. Скай строит кому-то глазки, слегка улыбаясь. Парень отвечает на улыбку, но потом его щекочет товарищ, и он сваливается на бок, как громадное дерево. Она найдет его позже. Может быть.
– Скай, – зовет Уайлдер. Она вздрагивает. Давно он здесь? – Извини.
– За что? – с улыбкой спрашивает она.
– Ты так быстро ушла… Я подумал, может быть, ты обиделась…
– Не, я просто правда хотела посмотреть начало этого… – Она щурится в телевизор. – Иннинга? Первого?.. Серьезно?..
Уайлдер улыбается в ответ, радуясь, что она решила обратить все в шутку.
– Самые увлекательные моменты! Ну, на самом деле, мне жаль, если я сказал что-то… обидное.
Про себя она думает: будет.
Скай запечатывает письмо Элтона Пеллетье канцелярским клеем и бросает Уайлдеру в почту на следующее утро. Перед зеркалом она репетирует свою реакцию, когда он покажет ей письмо. Было тупо пытаться с ним чем-то поделиться. Она должна довести дело до конца. Какой эффект это окажет на него – не имеет значения.
Но, несмотря на все эти доводы, Скай не может не заметить выражения его лица, когда они встречаются на обеде. Оно белое как бумага; как будто кто-то нацепил очень тонкую маску Уайлдера на открытую рану.
Он подпрыгивает и роняет вилку. Серо-зеленый горошек катится по столу. Девушка с хвостиком демонстративно отодвигает от них стул. Может быть, не только из-за горошка.
– Все нормально? – спрашивает Скай.
– Да, конечно. Просто какой-то дерганый. Может, вечером будет гроза.
Скай молча кивает. Но чувствует, как ее резануло от острого злого удовольствия. Довольно-таки драматичная фигня, да, Уайлдер? На самом-то деле?
* * *
Уайлдер говорит с ней через стенку, как будто не может смотреть в лицо. Как будто, если он взглянет на нее, все окончательно станет реальным.
– Спокойной ночи, Скай.
– Спокойной, Уайлдер.
– Скай? Он ответил, – говорит сдавленный голос. Повисает длинная пауза. – Не уверен, что смогу сделать это.
– Сможешь. Я пройду весь этот путь вместе с тобой. Могу даже довезти. – Скай не понимает, злится ли она на него и злилась ли вообще. Она нежно гладит стену кончиками пальцев. От бесконечного притворства ее чувства путаются. Конечно, все это была игра, только чтобы он почувствовал себя виноватым. Его мнение о ее рассказе ничего не значит.
Тюрьма огромна, но она все равно не такая большая, как парковка, раскинувшаяся словно прерия под падающим снегом.
– Я не могу, – говорит Уайлдер, и вид у него такой, будто его сейчас стошнит. Скай не пытается его уговаривать. Она робко берет его за руку. В последние недели они стали делать это все чаще.
– Отдай мне мелочь, – велит она. – А еще ключи и кошелек. У тебя все равно все заберут. Возьми только документы. И… еще кое-что… – Скай тянется на заднее сиденье. – Придется переодеть свитер. Он коричневый, а посетители в бежевом и рыжем не допускаются.
– Почему?
– Слишком похоже на форму арестантов. Тебя могут перепутать с кем-нибудь из местных и не выпустить. – Скай улыбается, но тут же понимает, что совершила ошибку. Его кожа приобретает зеленый оттенок. – Ты должен сделать это ради Ната, – говорит она. – Помнишь? Это единственный шанс узнать правду.
Уайлдер кивает. Она старается не произносить это имя слишком часто из-за мощного эффекта, который оно на него производит. Но теперь они на финишной прямой.
Скай смотрит на тюрьму через лобовое стекло. Сейчас он там. Так странно об этом думать.
Перед выходом она позвонила в гостиницу, чтобы подтвердить бронирование. Это как раз на обратном пути в колледж, и она выбрала ее, потому что там романтично. Скай хотела чего-то особенного, а у них единственных остался номер на Рождество. Начинает идти снег. Она надеется, что им удастся добраться до гостиницы – и в то же время надеется, что нет. Ее чересчур сильно пугает то, что она запланировала.
Вдалеке появляется маленькая фигурка Уайлдера; она медленно растет, приближаясь в вихрях снега. Скай выскакивает из машины и бежит ему навстречу. Он опирается на нее всю дорогу до машины, и один раз его тошнит. Следы его рвоты сразу исчезают и тонут в белизне.
Когда они оказываются в тепле, Скай заставляет его все записать. Она подготовила бумагу и ручку специально для этого момента. Снег валит все сильнее и
