я поймаю того, кто это сделал, то смогу снова стать собой и спокойно спать по ночам. Как будто кто-то дал мне объяснение, а с ним и право вздохнуть с облегчением. – Вглядываясь в транспортный поток, Иви покаянно улыбнулась. – Как будто мне даровали помилование. Но теперь я боюсь. Что я буду делать, если не найду убийцу, или если окажется, что Ханс все-таки покончил с собой? – Она поглядела на капли, стекающие по стеклу. – Иногда мне кажется, что моя мать чувствует то же самое.
Окно запотело; снаружи его освещал красный сигнал светофора. Иви занесла палец, чтобы что-то нарисовать, но в конце концов провела лишь прямую линию. Мир был полон вопросов без ответов. Дворники смахнули капли, потом Ховард включил поворотник: щелк, щелк, щелк, щелк…
Прошла почти минута, прежде чем он тронулся с места.
6
Иви заставила себя подняться. Затащила в ванную табурет, взяла с собой полиэтиленовый пакет и скотч. Села и кое-как умудрилась раздеться. Герметично запечатала пакетом гипс на ноге и потянулась к крану.
«Ах!»
Ее первый горячий душ за пять дней. Она была в таком восторге, что вскоре расслабилась чуть ли не до спячки. Опустила голову вниз, позволяя воде свободно стекать по ее шее и груди. Ванную наполнило непроницаемое облако пара. Иви вспоминала одну из их встреч с Чэн Чуньчинем. В сумерках они сидели на скамейке на набережной. Был конец ноября, дул холодный ветер. Черные облака висели так низко, что землю, несмотря на ветер, окутывал призрачный туман.
Они сидели на правом и на левом концах скамьи, разделенные свободным местом. Это напомнило Иви две пословицы: «На одной горе двум тиграм не ужиться» и «Река с колодцем не смешиваются».
Она натянула горловину водолазки до самого носа, но все равно мерзла. От ветра с реки ее кожа стала болезненно-красной. Иви сунула руки в карманы куртки и потопала ногами, пытаясь согреться. Ей не хотелось идти к реке, но Чэн Чуньчиню тут нравилось. Выпрямив спину и задрав подбородок, он сидел нога на ногу, в величественной позе. Черпал из стаканчика мороженое – зеленое манго – и шумно заталкивал его в рот, пока она коченела рядом. Причмокивал и рассасывал его.
Иви знала, почему он так стремится сюда: набережная была чем-то вроде места сбора для учеников средней школы. Здесь он впервые увидел Чан Аньчи, здесь все началось.
– Мерзнешь, да? Ой-ой, до чего холодно! – Тройной Че запрокинул голову еще сильнее, чтобы проглотить очередную ложку мороженого.
– Ага… Я до сих пор не знаю, что символизируют «Мадам Роша». – Иви старалась казаться спокойной, но, единожды начав говорить, уже не могла остановиться. – Может, я не с того начала? Я столько времени потратила, чтобы отследить духи, но никуда не продвинулась… – Разочарованная, но не готовая признать поражение, она повесила голову и сказала: – Может, я просто охочусь за призраком? Может, это совпадение, а может, «Мадам Роша» популярнее, чем я думала, просто я не обращала внимания?
– Ну конечно, все подряд ими пользуются, – заметил он с ледяной иронией.
На скамейку между ними плюхнулся шматок мороженого. Иви с отвращением поглядела на липкую лужицу, и Чэн Чуньчинь быстро стер ее. Потом сказал напрямую:
– Не смеши меня. Ты прекрасно понимаешь, что «Мадам Роша», или как там называются эти духи, – ключ ко всему и что добыча – это добыча. Духи выбраны не зря, и жертвы тоже. Тут нет ничего случайного. Тебя беспокоит совсем не это.
Иви замолчала. Тройной Че был прав.
– Так что же тебя гложет? – Было ясно, что он продолжит давить, пока не добьется ответа.
– «Мадам Роша» на мужчине – это необычно. – Иви чувствовала, что обломки пазла рассыпаны вокруг нее, что она смотрит на их неровные края и пытается найти совпадения, но ничего не подходит. – Это не имеет смысла, особенно для убийцы, который хочет остаться непойманным.
– Ну вот, опять… Не спрашивай «почему», спроси «почему нет»! Тебе надо научиться думать, как охотник. О чем он думает? Какая у него самая потаенная фантазия? – Он пренебрежительно фыркнул. – Если сможешь это сделать, то перестанешь задавать мне дурацкие вопросы. Перестань спрашивать, почему он убивает маленьких мальчиков. Почему выбирает того, а не другого. Почему в этом месте, а не в другом. Добавь сюда «нет» – и сразу сдвинешься с мертвой точки.
Чэн Чуньчинь так закатил глаза, что они едва не вывалились из орбит. Потом внезапно воскликнул:
– Используй свое воображение! Знаешь, почему жизнь всегда интереснее, чем книги или фильмы? Потому что в ней происходят самые странные и причудливые вещи, самые тошнотворные и грязные – все лучшее! Литература или кино – лишь бледные копии. Ты знаешь, что сейчас делаешь? Сама завязываешь себя в узел. Тебе это кажется невозможным, но используй свою голову, выйди за свои пределы. Мужчина, женщина, молодой, старый… черт побери! Это не единственные способы классифицировать людей, знаешь ли.
Иви смотрела, как пятеро лебедей, выстроившись треугольником, плывут по реке, шевеля крыльями.
…Насадка душа была направлена ей в лицо. Горячая вода обожгла кожу, она очнулась и отвернула ее.
«Почему нет?»
Иви вспомнила, что Пол говорил что-то в том же роде в тот день, когда пытался ее задушить. Было ли это совпадением? Или вселенная пыталась о чем-то ей сообщить?
«Мадам Роша» – духи. Женские? Да, скорее женские. Но по статистике, подавляющее большинство убийц – мужчины, и интуиция подсказывала ей, что и ее убийца тоже. Однако такой торжественный, зрелый женский парфюм на мужчине выделял бы его из остальных, а ее Гренуй вроде бы не склонен к показухе. Или… ей внезапно вспомнился Норман Бейтс, убийца-трансвестит с расщеплением личности и извращенными отношениями с матерью[37]. Больной Эдип? Пожалуй, это возможно.
Иви заметила капли воды под полиэтиленовым пакетом. «Дьявол!» Горячая вода все-таки затекла внутрь. Где есть желание, найдется и возможность. Среди белого пара Иви нащупала кран, закрыла его, потом встала с табурета и потянулась за полотенцем. Слова Чэн Чуньчиня продолжали звучать у нее в голове: «Думай! Какую роль играет запах в его искусстве?»
Дело было не в том, что Греную нравились «Мадам Роша», а в том, что они стали его своеобразным автографом. Не слишком сильные и не слишком слабые – точно в меру, – они исчезали, оставляя след лишь для того, кто был способен оценить его произведения. Или только для нее? В любом случае она знала, что духи он разбрызгивает намеренно. Это был не просто след парфюма. Его оставили в качестве провокации, в знак объявления войны,
