вокруг себя 2 тыс. человек. «Засеклись» в дубраве, огородившись срубленными деревьями, отбили три жестоких приступа. А Девлет-Гирей уже боялся, что подойдут царские полки. Вечером ушел прочь.
Иван Васильевич с армией достиг Оки и получил панические известия, будто Шереметев разгромлен, полчища татар идут на Москву. Советники требовали от царя отступать. Он не послушался, переправился через Оку и двинулся дальше. А в Туле встретился с Шереметевым и остатками его отряда. Чествовал отчаянных воинов, как победителей. Вражеский натиск бесславно разбился.
Осваивалась и полярная дорога на запад. В 1555 г. Ченслор привел из Англии два корабля. Привез уполномоченных британской Московской компании Грея и Киллингворта, послание королевы Марии и ее мужа Филиппа Испанского. Заинтересованность в торговле с Россией была настолько велика, что они титуловали Ивана Васильевича даже не просто «императором», а «Великим императором»! Царь сажал англичан обедать вместе с собой, распрашивал об их стране. Для России торговля в обход ливонской блокады тоже была исключительно важной. Государь освободил англичан от пошлин. Для главной их базы выделил место в Холмогорах, дозводил торговать и в других городах. На них распространялись русские законы. Их купеческий староста получил права земских старост, мог брать своих людей на поруки, обеспечивалась неприкосновенность личности, и англичане не знали, как выразить благодарность — у себя на родине им такие права и не снились!
Впрочем, британскую «дружбу» все-таки нельзя было назвать искренней. Учреждая Московскую компанию, королева внесла в ее устав тайный пункт, запрещавший продавать русским оружие. А пока Ченслор и уполномоченные вели в Москве переговоры, капитан Бэрроу занялся на Севере разведкой. Выяснял, можно ли из Белого моря попасть в Онежское озеро, на корабле «Сергрифт» совершил плавание на восток. Хотел найти дорогу в Китай или открыть другие страны, которые были бы послабее русских, и их, по доброй западной «традиции», можно было объявить владениями Англии. Но британские суда, в отличие от поморских, не были приспособлены для плаваний во льдах, и дальше Новой Земли Бэрроу пройти не смог.
Вслед за Ченслором в Белое море прибыли еще 2 корабля. Обратным рейсом в 1556 г. отчалили 4, нагруженных товарами. В Англию ехал и царский посол Иван Непея. Хотя на этот раз морякам не повезло. У берегов Шотландии попали в бурю, из 4 судов до Лондона дошло лишь одно. Ченслор погиб, Непея спасся, но все товары и подарки для королевской четы разграбили шотландцы — береговое пиратство было их обычным промыслом. Но связи с Россией открывали Англии такие перспективы, что посла встретили в Лондоне, как принца. Королева усаживала незнатного чиновника рядом с собой, в его честь устраивались пышные торжества. А все расходы взяло на себя товарищество британских сукноделов, нуждающихся в рынках сбыта. Был заключен договор о дружбе, Непее разрешили вербовать специалистов на царскую службу. Но теологов с юристами среди них уже не было. Наняли «рудознатцев» (геологов), ремесленников, медиков.
О дороге на Русский Север быстро узнали и голландцы, послали в Белое море свои корабли. Британцы пробовали протестовать, указывали на свои права «первооткрывателей». Но в данном вопросе царь с ними не согласился и монополию им не дал. Он-то исходил из русских интересов. Если появились конкуренты, значит, англичане не смогут диктовать свои цены. Оставил им торг в Холмогорах, а голландцам дал в Кеми.
Глава 17
Вторая полоса реформ — Земская монархия
В попытках строить царство Правды Иван Васильевич после кошмарного правления Шуйских и Бельских доверился Воронцову — а повторилось то же самое. Поставил во главе правительства Глинских, но безобразия не прекратились. Последовал Собор примирения, были приняты новые, превосходные по тем временам законы. Но… если что-то изменилось, то совсем не в лучшую сторону!
У рычагов власти укреплялась «Избранная рада». После разгрома партии Захарьиных прокатилась очередная волна возвышений. В 1555 г. получили боярские чины Курбский, Катырев-Ростовский — один из вчерашних подсудимых, не сумевших сбежать в Литву. Да и изменник Семен Ростовский пробыл в ссылке лишь год. Снова вернулся ко двору, только чин боярина ему не восстановили (возможно, за то, что на следствии наболтал слишком много). А смиренный и благочестивый юноша Адашев, простаивавший ночи на молитвах и ухаживавший за больными нищими, превратился в настоящего сатрапа. Он докладывал царю проекты решений и сам редактировал их, сам снимал с должностей, давал назначения, сажал в тюрьмы. Сохранились жалованные грамоты, выданные по приказу не царя, а Адашева!
Осенью 1553 г. велись переговоры с ногайским князем Исмаилом о возведении на астраханский престол Дервиша-Али и снаряжении войска для этого. Решение было сформулировано таким образом: «И по цареву и государеву велению и по приговору околничий Алексей и диак Иван приговорили на том, что Царю и Государю великому князю послати Дербыша-царя на Асторохан да воевод своих в судех Волгою многих и с нарядом…» [348]. Не Иван Васильевич, а Адашев и Висковатый (превратившийся в его подручного) снаряжали рать! Мало того, они «приговаривали» самому царю, послать войско и посадить в Астрахани Дервиша-Али!
Самому себе Адашев разными путями присвоил обширные вотчины. А в 1555 г. составлялся «Государев родословец» с родословными самых знатных семей, и в него был включен род Адашевых — не имевший никакого права числиться среди высшей аристократии, но спорить никто не осмелился. По всякому делу люди старались заручиться расположением временщика, попасть к нему на прием было величайшей честью. А в паре с ним держался Сильвестр, «правил Русскую землю… заодин с Адашевым». Даже Боярская дума собиралась теперь нерегулярно, «Избранная рада» решала все вопросы в собственном кругу [349].
Впоследствии Иван Грозный писал Курбскому: «Тогда же и поп Сильвестр сдружился с Алексеем и начали они советоваться тайком от нас, считая нас неразумными: вместо духовных стали заниматься мирскими делами, мало-помалу стали подчинять вас, бояр, своей воле…, приучали вас прекословить нам и нас почти что равняли с вами… Мало-помалу это зло распространилось, и начали возвращать вам вотчины и села, которые были отобраны у вас по уложению деда нашего… бросал вотчины словно на ветер и… привязал к себе этим многих людей… Затем начали они со своим единомышленником осуществлять свои злые замыслы, не оставив ни одного места, где бы у них не были назначены свои сторонники… Окружили себя друзьями и делали все по своей воле, не спрашивая нас ни о чем, словно нас не существовало — все делали по своей воле и воле своих
