и куда же ты покатишься, Катя? По наклонной? — она кивнула на мой бокал.
Я улыбнулась.
— Я была на вашей свадьбе, вы такая красивая пара, так подходите друг другу. Ты же не знала, что я Макса недолюбливала, думала, он ненадёжный, но после вашей свадьбы поняла, какой он офигенный, потому что ты такая счастливая с ним, — меня совсем понесло и трудно было остановить.
Ульяна приложила руку к моему лбу.
— Слушай, может, тебе правда скорую, похоже, ты опять бредишь, — она отобрала мой бокал, встала и протянула мне руку. — Пошли лучше какой-нибудь фильм ужасов посмотрим, а то ты мне не нравишься.
— А после ужастика буду нравиться? — засмеялась я.
— После ужастика мне будет нравиться любой живой человек. И тебе тоже.
Может, и хорошо, что Ульяна не восприняла моих слов всерьёз, после такого тяжёлого разговора с Сеней мне совершенно не хотелось оставаться одной, пусть не сейчас, но нужно обязательно от неё съехать.
С выходом на работу стало проще. Границы между мной и Катей стирались, мы были заодно, но камень преткновения остался тот же — наши чувства. Выкинуть Егора из головы не получалось, а Катя то и дело поглядывала в смартфон и так и тянулась написать Сене, но я не могла с ним сближаться, а за то, как с ним поступила, чего наговорила, просто ненавидела себя, он этого не заслужил.
А ещё я понравилась себе. Смотрела в зеркало и понимала, что изменилась внешне за это время. Тогда у меня были длинные красивые волосы, и, зачем я их отрезала по лопатки, сейчас не понимала. Живя в Твери, я почти не красилась, не было необходимости, живые люди меня всё равно почти не видели, и поэтому после того, как привычно нанесла лёгкий макияж на работу, поняла, что я очень даже ничего. Но мне было интересно, понравлюсь ли я Егору?
А мне нужно было убедиться, что он жив. Эта мысль не давала покоя всё то время, пока я сидела в затворниках. Убедиться можно было только ещё раз отправившись к нему в Тверь. Поэтому, как только перестала быть пятнистым леопардом, в первый же выходной я поехала к нему. Хотелось ему понравиться, я думала, что если Катя влюбится в него, то уже не будет этого диссонанса в чувствах, и это поможет мне стать единым целым. Но стоило только подумать об этом, как Катя взбунтовалась. Какой же у меня всё-таки иногда бывает вредный характер. Стоило кому-нибудь попытаться познакомить меня с человеком, это тут же поднимало бурю негодования. Любая подобная идея воспринималась в штыки, сразу поднимался протест, и в этот он раз опять сработал.
Чем ближе я оказывалась к дому Егора, тем больше меня накрывало волнение. Я немного боялась его. После нашей первой встречи он не особо горел желанием продолжать знакомство. А что, если специально не взял номер телефона, чтобы была веская причина отделаться от меня?
По дороге купила торт, знала, что Егор — сладкоежка, может, так удастся чуть его задобрить, ведь я опять врывалась без приглашения. Пообещала себе, что буду соблюдать дистанцию, никак не показывая, что всё про него знаю, боялась, что опять отпугну словами.
Пока звонила в дверь, меня охватила дрожь, волнение. За воротами залаяла собака. Дружок. Я улыбнулась. Егор открыл, удивился, но следом улыбнулся и кивнул во двор, приглашая внутрь.
— Я уж думал, что потерял тебя. — У него было хорошее настроение, и у меня сразу камень с души свалился. Живой! Помнит меня. Значит, это был не бред. Похоже, он даже обрадовался, или мне хотелось так думать, он сразу же заговорил про телефон. — То переехать ко мне обещаешь в выходные, то даже телефона не оставила. И пропала.
Ко мне подбежал Дружок, обнюхал, завилял хвостом и игриво залаял, всё пытаясь прыгнуть.
— Демон, фу! — отогнал его Егор и повёл меня в дом.
А там всё было по-другому, совершенно. В комнатах царил беспорядок, кое-где стояла другая мебель, другие обои на кухне, непривычная люстра. Мне хотелось заглянуть в гостиную, посмотреть, что там, но Егор не стал проводить экскурсию, сразу повёл на кухню.
— Какое у тебя уютное логово, — улыбнулась я.
— Моя берлога, где я впадаю в спячку и живу, — откликнулся он. — Чай будешь?
— Кстати, торт. Тебе. — Я села на стул. — Есть кофе?
— Тортик — это хорошо. Спасибо, — Егор улыбнулся. — А вот кофе у меня нет, прости.
Я смотрела на его улыбку, на него, и по телу растекалось привычное тепло. Егор живой. Казалось, что и нет большего счастья в этой жизни. Кате он понравился, она подумала, что Егор симпатичный и выглядит дружелюбным, и это был маленький сдвиг с мёртвой точки.
— А теперь рассказывай, — Егор сел напротив. Поставил передо мной кружку горячего чая и отрезанный кусок торта.
— Что рассказывать? — подняла я брови.
А Егор разглядывал меня, периодически отвлекаясь на торт.
— Почему пропала?
— Заболела. Ветрянкой. Ты, кстати, не болел ей?
— Болел. В детстве. А ты тогда выглядела нездоровой, — чуть нахмурился Егор и принялся оправдываться: — Я себя в тот раз не очень красиво повёл. Прости. Был на нервах, всё вообще наперекосяк шло, а тут ещё ты объявляешься и говоришь, что я умереть должен. Но самое обидное, что заказчики не приехали на сдачу, просто перепутали даты. Нужно было тебя послушать и остаться дома.
— Да. Обидно, — согласилась я, а если бы Егор ещё и погиб из-за этого, было бы ещё обиднее. — Слушай в следующий раз знаки, они тебя спасут от беды.
— Хотел связаться с тобой, но даже фамилии не узнал. Ты в Москве живёшь?
Егор вдруг начал расспрашивать о моей жизни, и, как ни странно, к разговору подключилась Катя. Тоже расспрашивала, отвечала, а я была всего лишь наблюдателем, мне казалось, так проще. Егор был другой: очень дружелюбный, но какой-то будто замороженный на чувства. Он улыбался, хотел казаться открытым, хорошим, интересным, и если бы я не знала его, то он бы произвёл приятное впечатление, но мне не хватало дерзости, нахальства, наглости Егора-призрака, его прищуренного взгляда, хитрых ухмылок и подколок, его бесцеремонности. А ещё больше — его чувственности, нежности, оголённой искренности. Этот Егор был будто рафинированный, осторожный, вежливый, без намёка на дерзость, но он явно старался понравиться Кате, и это был хороший знак.
Глава 78. Сгоревшая я
В гостиную я заглянула сама, слишком сильно было любопытство. Уютная обстановка сохранилась, и мебель была та же, но расставлена по-другому. Играла музыка, в
