голодранцем и помрет, если кого-нибудь не ограбит. Ты меня с такими не равняй.
– Согласен, – засмеялся Славич. – Приношу свои извинения. Слушай, давай я тебя за рулем сменю. Отдохни немного. Посты мы проехали, дорога теперь чистая.
– Сейчас поменяемся. Только до леска дотянем… Какие это посты! Вот на границе с ридной Украйной – вот это посты! – тон у Шумилова был саркастический. – Так, как они обдирают, нашим хапугам еще учиться и учиться.
– А чего там? – спросил Славич лишь для того, чтобы поддержать разговор.
– Там много веселого… Я родом из Днепропетровской области, у меня родственники там остались. В прошлом году мой дядька решил нас навестить. Ну, взял билет на поезд, сел и поехал. В подарок прихватил шматок сала – дома у них боровков всегда держали. Не очень большой шматок, килограмма на три-четыре. Так на границе ихние хохляцкие таможенники этот шматок у моего дядьки отобрали. Сказали: не положено пищевой продукт за пределы республики вывозить. Он чуть не заплакал, объясняя, что к племяннику едет, а не базар. Да им без разницы. Опаскудели люди, им теперь все равно кого грабить – хоть старика, хоть ребенка, хоть калеку. В общем, мой дядька ко мне добрался и от огорчения заболел. Все две недели на койке пролежал, вздыхал все время. А потом домой поехал. Я ему пытался в дорогу свои гостинцы всучить – да куда там! Чуть не поссорились. Он говорит: теперь лучше без порток через границу пойду, чем еще раз так унижаться. Пусть, говорит, подохнут, сволочи, от моего сала – только чтобы не видеть никогда их подлых рож. Да только, я думаю, им от его проклятий ни холодно ни жарко… Все, давай меняться.
Плотное движение на дороге не позволяло развить большую скорость, стрелка спидометра дрожала между семьюдесятью и восемьюдесятью километрами. Славич обогнал несколько грузовиков, выскакивая на встречную полосу, но потом это ему надоело, и он занял место в нескончаемой колонне, выдерживая предписанный правилами интервал. Мимо с ревом промчался высокий черный джип с хромированными бамперами, набитый пассажирами. Не сумев продолжить обгон, он втерся между «москвичом» и идущим впереди грузовиком в такой опасной близости, что Славич вынужден был тормознуть.
– Вот шпана дорожная, – ругнулся он сквозь зубы.
– Хозяева, – вздохнул Шумилин. – Ишь какая машинка красивая.
Джип выскочил на встречную полосу, рванулся было вперед, но тут же притормозил, видимо, не решившись идти на обгон, и вновь едва не подставил крыло под бампер шумилинского «москвича». Славич несколько раз нажал на клаксон. Один из сидевших в джипе лениво повернулся и принялся пристально и бесцеремонно разглядывать Славича, словно некую забавную букашку. От ненависти у Славича заломило скулы.
– Не обращай внимания, – сказал Шумилин, заметивший его состояние. – Ты уже давно, наверное, за руль не садился? Отвык. На дороге спокойнее будь, не бери в голову. А такие нетерпеливые, как этот, – они себе первыми башку ломают.
Джип наконец дождался интервала во встречном потоке и резко ушел вперед.
На развилке свернули. Транспортный поток сразу поредел, Славич сильнее вдавил педаль газа.
– Не гони, – предупредил Шумилин, – тут недалеко гаишный пост, они по всякому поводу цепляются.
Через несколько минут Славич действительно увидел будочку с надписью «ГАИ» и притормозил, но будка была пуста и заперта на огромный замок.
– Выходной у твоих гаишников сегодня, – сказал Славич, вновь прибавляя скорость.
Но через триста метров, сразу за поворотом, из-за кустов выступил человек в милицейской форме с автоматом на груди и взмахом полосатого жезла приказал остановиться.
– Спрятались, значит, – прокомментировал Шумилин. – Это плохо. Значит, будут трясти.
Желтый милицейский «газик» стоял здесь же, за кустами, невидимый с дороги. Из распахнутой кабины неторопливо вылез второй милиционер, но подходить не стал, наблюдая за действиями своего напарника издали.
– Куда торопимся? – раздраженно и напористо спросил тот. – Почему такая гонка? Документы на машину и права!
– Какая гонка? – мирно сказал Славич, протягивая права. – Едем себе не торопясь.
– Пререкаться будем? – обрадовался милиционер.
– Вы спрашиваете, я отвечаю, – пожал плечами Славич.
– Так… Машина не ваша. Где доверенность?
– Моя машина, – поспешил вмешаться Шумилин. – Вот мои документы.
– Почему не сами за рулем?
– Какая разница? – угрюмо спросил Славич. – Я водитель, он хозяин. Что мы нарушили?
– Это мы еще будем выяснять, – пообещал милиционер. – Ну-ка, на ручничок поставьте.
Он попытался сдвинуть заторможенную ручным тормозом машину, но не сумел.
– Габариты включите!.. Фары… Теперь поворотники! Так, – обрадованно сказал он. – Непорядок.
– В чем дело? – забеспокоился Шумилин. – Все работает.
– Работает, да не так, – с видом абсолютного интеллектуального превосходства заметил милиционер. – Частота сигналов какая должна быть, а?
– Какая? – растерянно повторил Шумилин.
– Мигать должны один раз в секунду. А у вас – в два раза чаще.
– Это где написано? – не выдержал Славич.
– В технических условиях на вашу машинку. Вы повнимательнее почитайте. А если отклонение – значит, машина неисправна. Так или нет?
– Нет! – упрямо сказал Славич. – Ты что, сержант, издеваешься?
– Ну-ну! – повысил тот голос. – Что еще за «тыканье». Так! Разговаривать больше не будем, номерок открутить, а завтра на разбор в райотдел явитесь.
– Товарищ сержант! Товарищ сержант! – зачастил Шумилин. – Не обижайтесь вы на моего свояка. У него горе, только что родственника похоронил, вот и нервничает. А поворотнички мы исправим, не сомневайтесь. Если надо, я штраф заплачу – и все будет в порядке.
Шумилин приблизился и интимно сунул свернутую бумажку в ладонь милиционера.
– Нервничает пускай в другом месте, – так же грозно продолжил тот, но Славич понял, что инцидент исчерпан. – В следующий раз поворотники должны быть в норме, я проверю.
Он еще раз заглянул в технический паспорт.
– Так вы из Талызинского района?
– Точно, – кивнул Шумилин.
– Как это вам удалось выехать? У вас там карантин, выезд запрещен.
– Какой еще карантин? – сделал удивленное лицо Шумилин. – В первый раз слышу.
– Холеру у вас там нашли. Неужели не знаете?
– Откуда? – изумление Шумилина стало безмерным. – Нас ведь две недели дома не было. Ездили к родственникам погостить.
– Две недели… ладно, поезжайте, – разрешил сержант, вернул документы и, повернувшись к ним спиной, развалистой хозяйской походкой зашагал к «газику».
– Сколько ты ему сунул? – спросил Славич, когда они отъехали.
– Сотню, – вздохнул Шумилин.
– А не жирно будет?
– Ты же знаешь, что мы везем… Вообще раньше такса была полтинник. А куда денешься? Снимут номер, буду я потом за ним ездить. Себе дороже.
– Вот шкуры, шакалы дорожные! – выругался Славич. – Тюрьма по ним плачет.
– Какая там тюрьма? Они начальники. Хозяева!.. Ладно, Игорь, теперь притормози и пусти меня за руль. До границы района осталось километра три, пора нам с дороги съезжать.
Счастье их, что три
