этой жизни и борьбы за себя.
Она теперь отчётливо понимала, что не любила и не любит графа. Ей больше не за что любить мужчину, который лишил её свободы, унизил её человеческое достоинство. Который использовал её, словно свою куклу, наряжая и любуясь красотой. «А говорят, мальчики не играют в куклы», — хмыкнула она про себя. Оказалось, ещё как играют.
Рина прошлась между полками в темноте. Мрак не пугал её. За месяцы работы здесь она выучила архив, и спокойно шла между тёмных рядов книг. Она бродила, желая размять болевшее тело, решив, что чем больше будет двигаться — тем скорее придёт в норму, и уже тогда сможет спастись. Вот только каким образом ей сбежать из запертого тёмного подвала — она пока не знала.
Несколько часов спустя вдруг зажглись лампы. Рина с непривычки сощурилась от света. Она стояла в самом конце архива, когда услышала, как открывается дверь. Девушка решила, что пришёл Михаил, и пошла к нему навстречу. Но это был не страж. Пришёл сам граф. Рина застыла между стеллажами и молча смотрела на него.
— Я принёс тебе завтрак.
— Я бы хотела съесть его наверху, как нормальный человек. Тем более что я могу ходить.
— Не думаю, что ты можешь это сделать.
Граф, не спуская глаз с девушки, опустил поднос с едой на стол. Рина не приближалась к нему.
— И почему же я не могу выйти?
— Потому что ты попытаешься сбежать. Опять.
Рина замолчала. Да, она попытается.
— Ты можешь просто отпустить меня. Я никому не скажу, что произошло. Скажу, что просто закончила работу, и всё.
— Думаешь, это так просто решить? — граф зарычал на весь архив. Рина невольно вжалась в стеллаж. Он стал делать короткие шаги на встречу к ней.
— Я забуду то, что ты сказала мне вчера. Это будет непросто сделать, но я забуду. И мы попробуем начать всё сначала. Но нам нужно время, понимаешь? А я должен быть уверен, что за это время ты не попытаешься сбежать от меня.
— Дартер, ты серьёзно собрался держать меня здесь? — Рина также медленно отступала вглубь архива.
Виктор замер на миг, а после вновь двинулся вперёд:
— Ты никогда меня так не называла.
— Я не знала, что ты зверь в человеческом обличии!
— Рина!
Граф подскочил к ней в миг и обхватил за талию, прижав к себе. Девушка сопротивлялась, но мужчина не выпускал её.
— Посмотри на меня… Да перестань же драться. Успокойся. Послушай, Рина, посмотри на меня.
Девушка прекратила тщетные попытки вырваться. Она была ещё слаба. Но глаз на графа не поднимала.
— Рина, посмотри… — граф насильно приподнял её подбородок. Она посмотрела на него глазами, полными злобы.
— Твои глаза светятся, — прошептал граф. — Какое странное тут освещение. Не припомню, чтобы так было раньше.
— Пусти меня.
— Нет, послушай. Я знаю, что сейчас ты ненавидишь меня. Но лишь потому, что не понимаешь, что я делаю это ради нашей любви. Ты скажешь мне спасибо, когда всё закончится, потому что для меня нет ничего важнее твоей любви. Я знаю, что ты любишь меня в глубине души. Что ты специально врала мне, желая сделать больно. Но лишь потому, что не понимаешь… Я люблю тебя. Слышишь? Никто и никогда тебя так не полюбит, как я. И когда ты поймёшь это, всё станет, как прежде.
— Я тебя ненавижу, Дартер.
Рина с силой оттолкнула его. Граф отшатнулся, а затем со злостью в глазах развернулся и вылетел из подвала. Дверь захлопнулась, свет погас, и Рина вновь осталась в темноте.
Прошло часа четыре, а может и восемь. Рина успела немного поспать, догадалась включить ноутбук, чтобы свет экрана хоть немного освещал её невольное жилище. Она даже пыталась писать что-то в ноутбуке, но мысли путались. Наконец, компьютер разрядился и погас, и она снова сидела во тьме. И тогда она испугалась. Нет, она испугалась не смерти. В Провинции, где она выросла, говорили, — нет смысла бояться той, что всегда рядом. Смерть стоит за твоим плечом, она ходит рядом и ждёт. И в один день она протянет к тебе свою руку. Не надо бояться этого дня. Он настанет для всех.
Нет, не смерти боялась Рина. Она испугалась за маму и Бетти. Что будет с ними, если граф так и не выпустит её, или даже убьёт? И вот та мысль, от которой ужас разлился по телу девушки. Чтобы как-то успокоиться, Рина решила спеть песенку, которую мама ей пела в детстве. В итоге от неё стало только тоскливее. Она встала, нашла свободное место и попробовала потанцевать, до тех пор, пока спина не отозвалась болью. Девушка легла, чтобы передохнуть, и стала вспоминать все стихи, которые знала. Затем перебирала все любимые сюжеты книг и фильмов. Потом она стала вспоминать всех друзей и знакомых, думая о том, с кем точно теперь больше не станет общаться, потому что раньше делала это из вежливости. Дальше стала думать, чем будет заниматься, поскольку после всех событий ей вряд ли захочется работать в Архиве Парламента. Технически она уже находилась в архиве Президента, так что главная её карьерная цель сбылась, но не принесла совершенно никакой радости. А потому нужно было срочно придумать что-то взамен.
— Когда я выберусь, то… А я обязательно выберусь…
Рина примеряла на себя разные виды деятельности, размышляя, где бы смогла полностью проявить свои навыки. Она бы определённо издала книгу о магах, обязательно в трёх частях. В первой написала бы о тёмной, во второй — о светлых. А в третьей… А в третьей бы подробно описала свой опыт борьбы со зверем, внутри которого тьма сожрала всё живое. И посвятила бы эту книжку маме и Бетти, а в прологе указала, что лично читала дневники Циммера.
Но всё это шло с огромным уточнением — когда она сможет выбраться.
Часы тянулись мучительно медленно, а Рина начинала выть от беспомощности. Граф знал наверняка, что делать. Девушка пыталась вспомнить, у какого народа была пытка темнотой и замкнутым пространством, но, кажется, никто на ум не приходил. Наконец, она просто заплакала.
Дверь раскрылась, зажёгся свет. Граф принёс ужин.
— Ты не завтракала, — посмотрел граф на нетронутое блюдо, оставленное с утра.
— Я не голодна, — отрезала Рина, смотря на него. Глаза её были красные от слёз, лицо заплаканное, но перед ним она не проронила ни слезинки.
— Тебе стоит поесть. Так ты быстрее придёшь в себя. Я оставлю свет на один час, успей всё съесть.
Рина не ответила, а граф
