Поэтому не боялся. Зашел в ванную, окинул ее новым взглядом, почувствовал, что и она его тоже раздражает…
Всё в этой сраной квартирке раздражает. За исключением матрасов. И Агаты. И с этим пора что-то делать. Не откладывать, а делать.
В конце концов, он же Veni… Костя сделал шаг в сторону высокой ванны с местами облупленной эмалью… Vidi… И еще один, бросая белье уже здесь та стиралку… Vici… Стукая по плитке, которая висела всё это время на соплях. Видя, что закономерно отваливается… Летит о пол… Разбивается…
Слыша откуда-то из-за двери писклявое: «да Костя, твою мать!!!», усмехаясь…
Ну и нахера она так держится за эту ветошь? Непонятно…
Почти так же, как непонятно, нахера он так держится за неё…
Костя отрегулировал напор и температуру, ступил в ванну, закрепил шланг на покачивающемся держателе, нырнул с головой под воду, закрывая глаза, ведя по волосам…
Нахера ж он так держится-то за нее… Может трахать хоть Полину, хоть Мальвину. А как только есть возможность — едет к ней.
Нахера? Кто скажет?
* * *
Чувствуя внезапный прилив злости из-за того, что Костя снова что-то расфигачил, Агата несколько секунд смотрела в дверной проем, осознавая, что появись он там вот сейчас — она бы разговаривала с ним исключительно матом. Потому что нефиг рушить ее имущество! Каким бы убогим ни было. Нефиг. Хочешь оббивать плитку — пиздуй к себе и оббивай. Там, слава богу, есть, над чем работать.
Чтобы справиться со злостью, Агата сделала несколько глубоких вдохов, потом же снова опустила взгляд в экран мобильного. Она впервые держала в руках разблокированный Костин телефон.
Прекрасно понимала, какая это власть и вседозволенность. И не собиралась ими пользоваться. Не собиралась лезть никуда, даже зная, что подчистить следы сможет без проблем. Просто… Не будет.
Потому что это может приблизить тот самый момент, который теперь будил ее ночами, если Кости рядом нет.
Не лицо другого человека. А спина. Удаляющаяся спина в толстовке с наброшенным на голову капюшоном. Страх, что он уйдет так же, как ворвался. Резко. Сделав адово больно.
Агата ждала, пока прогрузится сайт одной из доставок, когда телефон начал вибрировать.
Это входящий. Звонит…
Полина Павловская.
Какая-то.
Первой реакцией была далекая от адекватной. Ревность.
Потому что Агате не хотелось, чтобы ему звонили тёлки. Особенно, когда на часах как бы уже не рабочее время… Ещё ночью набрала бы… Но эмоции удалось пригасить.
Потому что, зная Костю… Для него не существует не рабочего времени. Значит, для окружающих его людей скорее всего тоже. И тёлка эта с вероятностью девяносто и девять — ломовая лошадь в большей степени, чем трепетная лань.
Дождавшись, когда звонок будет завершен, Агата вернулась к своему занятию. Сайт-предатель всё никак не хотел грузиться, а она теряла терпение. Ждала, глядя на то, как медленно синяя полоска растягивается справа-налево… Готова была психануть, закрыть эту вкладку, открыть другую… Но тут глаза сами поймали сообщение.
Снова Полина. Теперь в Телеграме.
Полина Павловская: «Привет. Всё, как договорились. Кольцо по ссылке».
Агата почувствовала внезапную слабость. В пальцах и коленях. И пофигу, что она по-прежнему лежит на кровати. Пофигу. Слабость есть. И почему-то тошнота. И сердце ухает, а на корне языка — горечь…
Что нужно делать дальше — она знает. Заблокировать телефон, отложить, когда Костя вернется, спросит, где его еда, сказать, что не смогла заказать. Выслушать, как он недоволен… Забыть нахрен о Полине. И кольце. Просто забыть, а не придумывать, что это канализационное, к примеру…
Знает, но делает не то.
Выходит в меню. Оттуда — в папку соцсетей. В ней клацает на Телеграм с кучей циферок в красном кружочке.
Первым видит чат с собой. Он закреплен. И это… Приятно, наверное, если бы не одно «но»…
Она немного скролит вниз… Открывает диалог с Полиной Павловской.
Видит то же сообщение, следом — ссылку на пост в Инстаграме. Сердце бьется еще быстрее, она жмет на маленькое фото, чтобы лучше рассмотреть…
Очень красивую… Очень-очень-очень красивую Полину.
Улыбающуюся в чей-то профессиональный объектив.
Становится хуже. Страшно до того, что тошнит сильней…
Но пути назад нет. Агата уже и так всё понимает, но надо убедиться.
Жмет на ссылку. Её перебрасывает в другое приложение. Открывает фото…
Цветы. Женские пальцы. На безымянном кольцо.
Агата опускает, читает подпись…
«Пришел. Увидел. Победил. Поздравления принимаются…»
Зеленые глаза сами собой закрываются, а вот рот наоборот — ведь в легких становится слишком много жгучего воздуха. Его непременно нужно вытолкнуть из себя, иначе сгоришь нахрен…
Агата делает несколько прерывистых выдохов, смахивает откуда-то вдруг взявшиеся слезы, снова смотрит.
Открывает фото за фото. Делает себе хуже и хуже.
Потому что на каждом — намеки.
На человека, который сейчас в ее душе.
На человека, который обещал, что если она не откажет…
А она ведь ни разу…
Сраные цветочки. Так много сраных цветочков. Разные. В частности и такие же, как слал ей…
И Агата ведь знает, когда он дарит свои сраные цветочки.
Только Полине, наверное, чаще… Потому что за измены… А ей…
Отбросив Костин телефон, Агата села на кровати. Потянулась за одеждой, которая привычно была сброшена тупо на пол…
Продолжала чувствовать адскую боль, преображающуюся в злость. Уродующую разом всё, что она с ним пережила…
Делающую его — той еще шлюхой. А ее — той еще дурой. Доверчивой. Наивной. Безнадежно глупой дурой.
Снова пришлось потянуться к щекам, чтобы согнать слезы.
Потом — к телефону, пока не заблокировался.
Вернуться в Телеграм, снова открыть переписку.
Скролить бессистемно, то и дело тормозя…
«Свадьба… Свадьба… Свадьба… Отец… Ужин… Все в силе?… Спасибо за вечер… Выбрали платье…».
Этот сученыш женится.
Трахает ее. Систематически. С удовольствием. Плетет там что-то… Кроет его… Говнюка…
С одной кроет, другую под венец ведет…
Или с той его тоже кроет?
С каждой кроет, кому всунет?
Еще и не предохраняется, скотина…
Что ж за скотина…
Подняв подбородок, Агата уставилась в потолок. Начала часто моргать, провела по щекам. Плакать бессмысленно. Абсолютно бессмысленно. И боль испытывать тоже.
