Хотя это было трудное и мучительное решение, но благодаря отправке войск в Ирак решение ядерного вопроса КНДР пошло по тому пути, которого желал президент Но Мухён. Благодаря поддержке США была создана многосторонняя дипломатическая структура под названием «шестисторонние переговоры». Посредством шестисторонних переговоров северокорейская ядерная проблема могла быть решена дипломатически, путем диалога. Также, смягчив жесткую линию неоконсерваторов, которые говорили даже о возможном ударе по Северной Корее, можно было преодолеть наступивший кризис. Учитывая все это, отправка войск в Ирак оказала нам большую пользу. Потом президент, вспоминая об этом событии, скажет: «Если бы я принимал решение, как обычный человек, то я был бы против. Но, как президент, я не мог поступить иначе». Он также добавил: «Это был неправильный выбор, но он был неизбежным».
Представители лагеря либералов и реформаторов до сих пор приводят отправку войск в Ирак в качестве главного примера ошибок президента Но Мухёна и «Правительства участия». Я с этим не согласен. Возражения представителей лагеря либералов и реформаторов во время обсуждения отправки войск в Ирак помогли правительству принять решение об отправке минимального количества солдат небоевых частей. И если рассматривать сопротивление представителей лагеря либералов и реформаторов в таком ключе, то получается, что оно внесло решающий вклад в урегулирование северокорейского ядерного кризиса посредством шестисторонних переговоров, поэтому даже сейчас я не могу согласиться с негативной оценкой отправки корейских войск в США. Конечно, война в Ираке не была справедливой, и поэтому было бы лучше, если бы нам не пришлось отправлять войска. Но войска можно отправить, если это необходимо для достижения более важных национальных интересов. Это и есть управление страной. Я считаю, что лагерь либералов и реформаторов тоже должен был так рассудить ради национальных интересов.
Боль
Самыми болезненными инцидентами для внутренней администрации были инцидент о подкупе банком «Нара»* и расследование источников денежного капитала на предвыборную кампанию. Эти события, конечно, коснулись соратников президента, таких как Ан Хичжон, и других высокопоставленных чиновников, которые вместе с ним прошли президентские выборы и теперь по очереди должны были нести свой крест. Президент сказал, что расследование этих аспектов должно проводиться открыто. Мы решили своими силами положить конец обычаям, которые существовали ранее в избирательной системе. Как говорится, мы сами отрезали у себя кусок плоти. Однако президент решил поступить именно так. Президент поручил провести расследование независимо от прокуратуры. Так или иначе расследование было бы проведено, и именно из-за сложившейся ситуации его неизбежно перенесли бы на более ранний срок.
В то время процесс вызова в прокуратуру был настоящей проблемой. В случае Ан Хичжона ордер на арест был сначала отклонен. Позже, пока не был выпущен новый ордер, по которому его заключили под стражу, в течение почти целого месяца его открыто срамили и позорили. И это было не просто общественным порицанием – это было больше похоже на охоту на ведьм. Если даже нам – хотя мы только наблюдали за происходящим – было очень страшно и у нас действительно болела душа, то каково было ему? У его родных сердце просто разрывалось. Я до сих пор не могу забыть, как он явился в прокуратуру. Как будто бы какой-то ужасный преступник наконец был доставлен на суд. Многочисленные журналисты, протискиваясь вперед и расталкивая всех остальных, выхватили его образ из толпы и представили всю ситуацию в самом позорном и непривлекательном виде. В него полетели все камни, как будто он на глазах всего общества совершил ужасное преступление. И такое личное унижение и оскорбление повторялось несколько раз. Более того, там речь не шла даже о соблюдении прав человека. В результате этого, когда главного подозреваемого вызвали в прокуратуру, были предприняты минимальные меры по защите прав человека. Корреспондентам нельзя было заниматься сбором материала внутри здания прокуратуры, а снаружи была установлена ограничительная линия для фоторепортеров.
Такой способ продолжает использоваться и сейчас. Однако даже это не является фундаментальным решением. Подозреваемый под следствием не является виновным. Таким образом, у него нет причин терпеть нарушения прав человека со стороны СМИ, которые в период дознания подвергают подозреваемого нападкам. Нельзя оправдывать нарушение прав человека свободой деятельности СМИ или правом граждан на информацию. Я считаю, что необходимой мерой является защита прав человека от СМИ, по крайней мере до тех пор, пока прокуратура не возбудит дело.
После окончания мероприятий в честь первой годовщины в стране были проведены выборы в органы местного самоуправления, на которых кандидаты, которые продолжили следовать ценностям Но Мухёна, показали хорошие результаты. Восстановление чести и достоинства Ан Хичжона было очень радостным событием, в первую очередь, с человеческой точки зрения, так как из политики к тому моменту я ушел. Думаю, Но Мухён, который к тому моменту уже находился на небесах, тоже был бы рад.
Положение всех, кто подвергся судебному расследованию, было тяжелым и несправедливым. И это особенно верно в отношении Ан Хичжона. Конечно, после того как разразился инцидент со взятками банка «Нара», вероятность того, что он окажется под прицелом как человек, который во время предвыборной кампании отвечал за денежные фонды, была очень высока. И чтобы не компрометировать каким-либо образом президента, он даже не вошел в состав президентской администрации. В тот раз ему даже предлагали уехать за границу. Однако он сказал, что, несмотря на то что не принадлежит к президентской администрации, он не будет бежать от этой ситуации. И когда он лицом к лицу столкнулся с ней, то это было действительно жестоко. Его привлекали даже по тем делам, которые не входили в его сферу ответственности. Болезненный процесс коснулся и членов его семьи. Мое положение тоже было просто отвратительным, так как я был старшим секретарем администрации президента по гражданским делам и должен был наблюдать за происходящим. Меня мучает совесть, когда я думаю о тех людях, которым пришлось пережить подобные трудности: это не только Ан Хичжон, но и Кан Кымвон, Ём Донён, Чон Тэчхоль, Ли Сансу и Ли Чэчжон.
Я тоже был начальником предвыборного штаба в Пусане во время предвыборной кампании. Не такая уж большая разница, да? Единственное отличие заключалось в том, что, находясь на этой должности, я лично не касался денег, потому что у нас был отдельный человек, ответственный за бухгалтерию. Но фактически принципиальной разницы между мной и теми, кого привлекли к судебному разбирательству, нет. И поэтому мне еще обиднее за всю эту ситуацию.
Все пожертвовали собой, чтобы защитить президента. Это благородные люди, которые радостно несли свой крест в знак уважения к стремлению президента избавиться от некоторых обычаев и пережитков прошлого. Именно благодаря их жертве изменилась избирательная культура и стала возможна революция в системе выборов.
Если продолжать разговор о болезненных событиях, то дело Ян Гильсына, первого заместителя главы администрации президента в период работы «Правительства участия», было точно таким же. Он поехал в командировку, чтобы провести церемонию возвращения президента в резиденцию Чхоннамдэ*, а потом после окончания рабочего дня его пригласили в бар, который держали знакомые. Но кто-то тайком сфотографировал его, и ситуация с этим баром внезапно разрослась до такой степени, что о ней говорили как об «инспекции подготовки к всеобщим выборам частной организацией» и «месте, которое организовало банкет по просьбе сомнительных личностей».
