— Я помню, — бросаю немного резко.
— Помнишь? — очередь отца хмуро сводить брови.
— Ну, а что ты думаешь, не помню?
Наверное, по тону ясно, что с высоты своего возраста многое осознал и не все поддерживал.
— Неожиданно, — упирает руки в бока. Улыбка меркнет. — Может, есть что-то, что бы ты хотел обсудить. Откровенно.
— Да что теперь обсуждать, пап? Ты справился. Мама святая. Моя принцесса, увы, нет. Но я тоже справляюсь.
Прищур отца становится еще выразительней.
— Свадьба через два дня, — зачем-то напоминает он.
— Да, — киваю. — Все идет хорошо.
— Надеюсь, на этот раз без сюрпризов? А то я, честно сказать, сам плохо спать стал.
Отчего-то не могу сдержать ухмылку.
— На этот раз все закончится… — растягиваю, не сразу понимая, что хочу сказать, — Тихомировой.
— Вот это отлично! — искренне радуется папа.
Обнимая меня, похлопывает по плечу. Расслабляясь, смеюсь, как никогда свободно.
— Ну, все, — выдыхает отец пару секунд спустя. — Иди к своим. Вижу, что рвешься душой.
Не знаю, по чему он делает такие выводы. А может разгадка все та же: «Сам когда-то был в твоем положении»… Не особо вникаю. Потому что и правда рвусь. Спал действительно немного, но даже после изнуряющей тренировки усталости не ощущаю. Необычайный прилив сил ловлю. Сразу после душа, не успев толком вытереться, натягиваю белье, чистые шорты и спешу к «своим». К тем, кого уже очень скоро буду иметь право называть своей семьей. Давно заточен на это больше, чем на спорт.
Внутри каждого человека существуют какой-то стержень, который при любых раскладах принимает основную нагрузку и централизирует всю работу. Не знаю, что является первопричиной моим ориентирам. Возможно, какой-то особый генетический код. Но, по сути, той самой толстой, несгибаемой жилой для меня являлась семья. Сначала отец, мама, сестры — не подведи. А позже — перспектива на свою собственную. Очень долго я к этому шел. Сначала возраст Полины, потом эти ее финты с «люблю-не люблю», потом и вовсе «готовый ребенок», новый круг с «люблю», да все вверх на бешеной скорости без возможности просто остановиться и отдышаться. Думать, приходилось на ходу. И крови пролито было немало. Зато сейчас я действительно спокоен. Уверен, что все — не передумает. Сцепились на этот раз крепко.
Словно почувствовав мое пристальное внимание, Полина оборачивается. В ту же секунду, как сталкиваемся взглядами, улыбается. Я отвечаю тем же, не задумываясь.
— Папа! — крик сына, как всегда, сводит и закорачивает какие-то особые струны в моей груди.
Бросив игрушки, Егор несется ко мне через всю гостиную, вырабатывая поразительную скорость. Приседаю, чтобы вовремя подхватит его и, пару раз подбросив, просто прижать к той самой части тела, где, не утихая, искрит.
— Кажется, семейная традиция будет нарушена, — замечает со смехом Полина. — У нас растет реактивный бегун. Никакой не боксер.
Осознаю, что это шутка. Да и на самом деле не важно мне, какой путь выберет Егор. Уже сейчас понимаю, что поддержу его в любом случае. Но, в первые секунды предположения Полины заставляют меня нахмуриться.
— Он сам по себе шустрый парень. В боксе это тоже важно.
Принцесса выказывает шутливое изумление и, откидывая голову, еще звонче смеется.
— Все, я поняла — будет боксер.
— У Егора редкое сочетание генов, — позволяю себе отметить. — Жалко будет, если пропадет. Однако, настаивать я не собираюсь. Пусть сам решает. В конце концов, не это главное в жизни.
Полина подходит ближе. Прижимается раньше, чем я вспоминаю, что могу в любую секунду к ней прикасаться.
— А что же? — спрашивает, потираясь подбородком о мое плечо.
— Семья.
— Знаешь, что меня в тебя всегда удивляло?
— Что?
— То, что ты никогда не стеснялся это признавать.
— Почему я должен был стесняться?
— Ну, не знаю, Миш… О любви ты говорить не спешил, а о семье — очень даже! Может, у тебя одержимость? — выкатывая это, Полина как ни в чем не бывало улыбается.
Прохожусь ладонью по ее пояснице и, наклоняясь, негромко выдыхаю:
— Единственная моя одержимость — это ты. Все остальное — здоровая система ценностей.
— А я, значит, нездоровая? — готова возмутиться.
— Не ты. Только тяга к тебе, — улыбаюсь, когда она целует. — И я уже пояснял не раз, в чем это проявлялось.
— Напомни.
— Тем, что без тебя мне не нужна была вершина, которую я именую семьей, — выдаю спокойно. — Может, запомнишь уже?
— Теперь запомню, Непобедимый, — вздыхает так сладко, невозможно не залипнуть.
Прикрываю веки, когда снова прижимается своими губами к моим. Никакой эротики. Обыкновенное прикосновение. Но сколько в нем жгучего тепла, в какой-то момент даже сердце стопорится.
— Играть хочу! — разбивает нашу минуту близости Егор.
Полина отрывается и тут же смеется. В глазах столько искр летает, заряжают они и меня. Помимо горячего плотского желания, вызывают массу самых разных эмоций. Одна из них — легкость. Оказывается, она носит за собой крылья. Поднимает над землей. Накачивает силой и энергией.
— Гулять пойдем, сын, — изрекаю, ощущая небывалую наполненность.
— Самолеты! — капризничает Егор.
— У папы для тебя кое-что круче самолета, — убеждает Полина, создавая бурный ажиотаж.
— Что?
— А вот увидишь!
Как я и предполагал, квадрокоптер вызывает у Егора настоящий восторг.
— Папа, дай-дай! Сам хочу!
Полина смеется, пока я быстро и максимально доходчиво провожу инструктаж. А потом повизгивает и хлопает в ладоши, когда у сына получается управлять.
— Вот это да! Какой ты молодец!
— Бежим, бежим! — вопит Егорка. — За ним!
И мы, конечно, бежим. Сплетаясь пальцами наперекор ветру за нашим турбированным сыном. Когда-то он все-таки станет чемпионом. Иначе быть не может. И нет смысла сейчас объяснять, что чертов коптер можно вернуть, нажав лишь одну кнопку. Да просто не в этом суть. Не в этом.
— Смотрите! Смотрите! — выкрикивает Егор, ни на миг не замедляя бег.
Мы не просто смотрим.
— Мы вместе с ним летаем! — вторит сыну Полина.
Так бывает. С ними я это понимаю.
Проводим на пляже остаток дня. Уже темнеет, когда появляется Саульская и зовет нас ужинать.
Вымотавшийся сын за столом и засыпает. Мы тоже с Полиной не засиживаемся. Под напором красноречивых взглядов удаляемся.
