Заканчивая с едой, так же молча тяну жену к себе на колени. Она охотно устраивается, прижимается и, глядя мне в глаза, делает то, что я и сам собирался сделать — накрывает моей ладонью свой живот.
В очередной раз радуюсь тому, что говорить ничего не нужно. Потому что чувств вновь слишком много. Я только учусь с ними функционировать. Прошивает в этот раз медленно, но как же сильно. Насквозь. Затрагивая каждую клетку.
Выдыхая, касаюсь губами обнажившегося плеча Полины, и такое блаженство внутри разливается… Застываем оба. Замираем в этой бесконечности.
Редкое мгновение, когда рваться больше никуда надобности нет. Цель достигнута. Знаю, что до постановления новых задач стоит насладиться сполна. Ибо, если этого не делать, зачем тогда вообще весь этот бег? Наслаждаемся.
Около двадцати минут спустя в доме становится шумно. Сначала со всеми полагающимися здоровому восьмилетнему пацану спецэффектами выскакивает сын. А после наведенного шороха вынуждены показаться остальные — мои и Полинины родители, округлившаяся Мира и вот уже два года как мой зять, старший сын Аравиных, Дима.
— Боже, я такая голодная… — выдыхает сестра, вынуждая всех вокруг суетиться. Отец пробегается по шкафчикам и выдает ей двадцать граммов миндаля. А мама со Стасей Романовной берутся за приготовление завтрака. — Как ты это пережила? — этот вопрос адресует Полине. Поймав ее руку, не впервые прикладывает к своему животу. Та сразу же восторженно пищит. — Я полночи из-за этих толчков не спала, — смеется Мира.
— О, ну я сразу говорила: у вас с Димкой точно боксер будет!
— Это девочка, — неизменно психует Аравин.
— И это не помешает ей выйти на помост и стать чемпионом, — хохочет Полина.
Прет ее дразнить таким путем брата.
— Нет, — отсекает тот. — Моя дочь не будет заниматься боксом.
— О, ну это мы посмотрим, посмотрим… — не унимается жена. Задерживая взгляд на Мире, выдает их коронное: — Как жаль, что ты влюбилась в моего брата.
— Это моя фраза! — шутливо возмущается сестра.
— Вот бы и у нас был еще один ребенок, — выдает скачущий по террасе Егорка.
Мы не собирались так рано сообщать, но после неожиданного и несколько запоздалого заказа сына, переглядываемся с Полиной и без слов меняем решение. Киваю ей, давая добро, чтобы каким-то завораживающим тоном сообщить:
— А у нас скоро будет малыш.
После этого сообщения начинается настоящий хаос. Полину буквально вырывают у меня из рук. Сипя поздравлениями и личным восторгом, обнимают все поочередно. И только тесть додумывается пожать руку мне.
— Молодец, Непобедимый!
— Ой, точно… — выдает Стася Романовна.
И все, происходит резкое переключение. Приятно, конечно. Не потому что я действительно нуждаюсь в какой-то там похвале. Не этим живу. Но в этот миг, чего греха таить, хочется разделять и множить это счастье.
В связи с этой новостью день перед боем пролетает с нетипичной легкостью и быстротой.
— Ну что, готов? — шепчет Полина в раздевалке Мэдисон-сквер-гарден. — Волнуешься?
Бинты намотаны, перчатки на мне. Последние минуты.
Слепит. Улыбка, глаза — ее.
Сгребая, без слов по-медвежьи обнимаю.
— Чего мне волноваться? Ты для меня выше всех титулов и поясов, — выдаю своим обычным ровным тембром.
И едва я это произношу, застываем. Больше никаких слов не нужно.
Пока отец не дает отмашку. Пора.
Полина отстраняется, быстро целует, ловит мой взгляд и так же молча уходит. Только для того, чтобы занять свое место на трибуне и встречать уже у ринга. Это важно. Для меня. Не знаю, как объяснить. Но во время поединка я должен ее видеть. А когда нет возможности посмотреть, чувствовать, что она рядом.
Очевидно, все просто. Искренне сказал. Она — выше титулов. Но, черт возьми, именно поэтому я и побеждаю.
Все. Зашит. Без каких-либо эмоций иду по длинному ярко освещенному коридору. Никаких колебаний. Даже музыкальный трек давно не наматывает. Как сказал бы идущий сразу за мной отец, спокойно работаем.
Волнений нет, не врал ведь.
Свое право на семью я выстоял. Выстою и на ринге. Ради жены, ради сына, ради нашего второго ребенка. Ради них я и поднимаюсь на помост.
Конферансье объявляет. Публика активно поддерживает. Я же нахожу взглядом Полину. Только в это мгновение пробивает по груди жаром.
Моргаю. Планомерно вдыхаю. Впитываю ее — образ, любовь, поддержку.
Огонь мой, вера моя, побудь тут со мной…
* * *
