цветы, чайники, пиалы.
— Прежний начальник...
— Возьмите, возьмите!
Девушка опять пожала плечами — ну и характер! Вздыхая, она помогала Махидиль, которая принялась наводить свой порядок в кабинете. Вот и разберись: сначала голова кругом шла, как лучше украсить кабинет, теперь извольте убирать все. Об этом она и сказала Махидиль. А та резонно ответила:
— Стройка никогда не кончится, если начальник будет сидеть в кабинете, как памятник.
Наконец, Махидиль осталась одна.
Нерешительно вошел долговязый парень с воспаленными глазами.
— Извините, м‑меня послали узнать, п‑правда ли, что п‑приехал новый начальник? — заикаясь спросил он.
— Кто вас послал?
— Кто? М‑многие. Все. Например, п‑прораб.
— А где он? Не лучше ли было ему прийти самому?
— Ну... он же п‑прораб...
Парень попятился к выходу.
— Подождите, что у вас с глазами?.. Без маски, конечно, работаете?
— Такова уж наша п‑профессия...
— Вот тебе и на! — Махидиль покачала головой. — «Такова уж наша профессия...» Немедленно к доктору. По дороге позовите сюда прораба...
Парень ушел. Не успела, казалось, за ним закрыться дверь, как в приемной раздался голос:
— Ой, душенька. Как здоровье? Поздравляю с новым начальником. Меня, оказывается, видеть хотят, вот я и пришел. Вам подарочек приберег. Не пренебрегайте, прошу вас, птичка моя.
— Спасибо, — сказала секретарша и с хрустом надкусила сочное яблоко.
— Это наманганский ашдархон[37], птичка моя. Его издалека привезли. А новый начальник у себя? Ох, грехи наши тяжкие!..
Махидиль вышла из кабинета.
Прораб был тоже высокий, как тот парень, что недавно приходил. На носу очки. За ухом карандаш.
— Салям алейкум, добро пожаловать, добро пожаловать! Как вас увидел, подумал, кто эта пери... эта милая девушка. Ну, поздравляю вас с новым назначением.
— Спасибо. Садитесь.
— Благодарствую. Ох, грехи наши тяжкие! Хе‑хе, птичка моя, — обратился он к секретарше. — А где же чай? Что же ты не заварила чай нашему начальству?
— Есть дела поважнее чая, — строго сказала Махидихиль.
Она перечислила то, что нужно сделать в первую очередь. У конторы, прямо на земле, груда кирпича. Под открытым небом стоят аппараты, насосные агрегаты, давным-давно привезенные на стройку. Трубы валяются где попало.
— Неужели вас это не волнует? — спросила она.
— Ох, грехи наши тяжкие, как не волнует? Конечно, волнует. Что я мог сделать, если наш прежний руководитель не хотел ничего слушать? Я устал твердить ему об этом.
— Прошлое прошло. Мы должны думать о настоящем. Два дня вам сроку, приведите все в порядок. Зима на носу. Срочно возведите навесы.
— Ой, грехи наши тяжкие, из чего же мы их возведем? Нужны пиломатериалы...
— Пиломатериалы у вас есть, поищите только хорошенько. А чего действительно не хватает?
— Нет кислорода, кое-как ведутся сварочные работы... Ох, грехи наши тяжкие, если все перечислять, много времени понадобится.
— А вы не стесняйтесь.
Махидиль все записывала в блокнот. Да, теперь ясно, почему тревожился Латиф. Здесь все запущено. Сомнительно, чтобы строительство станции закончили в срок. Почему же столько времени не принимали мер?
Прораб, получив задание, встал, но Махидиль остановила его:
— У сварщика, что сейчас приходил, глаза совсем больные. Что с ним?
— Это Султанов-то? Э, да разве он слушается кого-нибудь? Никак не могу заставить его надеть маску. Говорит, что задыхается, уж если помирать, то на свежем воздухе.
— Без маски не допускайте к работе. Мы с вами в ответе за каждого человека.
Не успел прораб уйти, как в кабинет вошли еще два человека, продолжая о чем-то спорить.
— Салям алейкум, — сказал один прокуренным басом. — Давайте познакомимся, я Хаитов.
— Инженер Хаитов, — поправил его вошедший вместе с ним круглолицый парень.
— Верно. А вот он возглавляет бригаду землекопов. Дело в том, товарищ новый начальник, что срочно нужно направить один бульдозер в карьер. Там две машины с песком застряли.
— Но как я отдам бульдозер, товарищ начальник? Всего семь у меня работают. Если уйдет один...
— Уйдет, придет обратно. Не сбежит же! — прервал его инженер.
— Не сбежит, знаю, но вернется только завтра. Расстояние-то не близкое.
— Подождите, подождите, — прервала их Махидиль. — Какой карьер, какой песок? Объясните толком.
Хаитов сел напротив и стал рассказывать.
— Согласно техническим условиям в составе грунта дамбы гипс не должен превышать трех процентов. А в этих местах его до двенадцати процентов. Поэтому вот уже около двух месяцев мы сносим грунт и привозим новый слой с трехпроцентным содержанием гипса. Расстояние десять километров. Из семи машин пять на линии. Дорога плохая. Машины часто в ремонте. Вот и сегодня две застряли в пути.
— Понятно, — сказала Махидиль. — Значит, каждый день за десять километров возите грунт? Это только в один конец. А еще десять в другой? Так стройка затянется до...
— Конечно. Дамба огромная. Посчитайте, сколько грунта нужно.
— А если все же использовать местный грунт? — спросила Махидиль.
Круглолицый отрицательно повел головой:
— Нельзя. Технические нормы не позволяют.
— По-моему, позволяют, — сказал Хаитов. — Но кому охота спорить с начальством?
— Кого вы имеете в виду?
Хаитов смутился.
— Например, нашего главного инженера.
— Дело не в главном инженере, — возразил круглолицый. — Производственный отдел считает этот песок непригодным для дамб.
— А мое предложение поддержал помощник главного инженера, — сказал Хаитов, — только его слова не принимают во внимание.
— Он говорит о Гуляме-ака, — пояснил бригадир.
— Да, я говорю о нем. Грунт этих мест хорошо знает только этот человек. Он даже знает и то, что в древности этот песок использовался с успехом для строительства. А теперь вдруг — нельзя. Можно съездить посмотреть в Кзылоек.
— А что там?
— Там развалины древнего сооружения.
Махидиль решила немедленно поехать туда.
Утром, когда секретарша пришла на работу, Махидиль спала в кресле, положив голову на стол. Подоконники были заставлены кусочками бетона, бумажными пакетиками с образцами песка.
Секретарша
