последний шаг.
— А почему вы решили, что сделаете его раньше меня? Я намного ближе к цели и не собираюсь вам уступать.
Наглеть так наглеть. Может, он удивится и выдаст что-то важное.
— Вот как? Не ожидал. — Он прокашлялся. — Ярослав, а смысл тебе занимать то, на что нацелился я? Долго не просидишь, вылетишь, как пробка, и можешь оказаться в куда худшем положении, когда я тебя выставлю. Тело императора — мое, понял? Заруби это себе на носу! — прорычал он на пределе громкости и сбросил соединение.
Однако, мне все-таки удалось вывести его из себя…
Глава 26
Двигались к блоку мы молча, и это дало мне возможность обдумывать, что не так с моей невидимостью. Раньше мне казалось, что она идеальна и обнаружить ее можно лишь поисковым заклинанием рядом с применяющим. Что-что, а поиск по ауре заглушить почти невозможно, и уж никак не невидимостью. Но тем не менее Накрех каким-то образом обнаружил ее на расстоянии. Это было неправильно. Это никак не встраивалось в картину моего мира как прошлого, так и нынешнего. Если его умения настолько превосходят мои, то зачем он пытался со мной договориться? Именно договориться — я был уверен в том, что он, не особо переживая, уберет любого, кто ему помешает. И не посмотрит на симпатии-антипатии. В симпатию я тоже не верил. Для таких, как Накрех, я — конкурент. И опять же, с высоким уровнем не вязались заклинания в квартире Соколова. Эти заклинания, пусть и были выше качеством, чем в среднем в этом мире, все равно не выдерживали конкуренции с моими. Из общего ряда выделялся только ключ от записей, на расшифровке которого я застопорился. И, пожалуй, заклинания на сейфе. Для столь знающего мага как Накрех, это как-то маловато.
И только прикоснувшись к двери блока, я сообразил: Накрех меня не видел, это я сглупил и не подстраховался, посчитав это излишним и нудным действием. Вот мне и наглядно доказали, к чему приводит лень. Наблюдатели заметили открывающуюся и закрывающуюся дверь моего блока и открывающуюся дверь склада с Сысоевым. Для умного человека этого достаточно, чтобы понять: кто-то развлекается с невидимостью. А для другого умного человека звонка Накреха достаточно, чтобы понять: за нами наблюдают круглосуточно, причем есть приказ докладывать обо всем. Недаром прошло какое-то время с момента открытия кладовки с Сысоевым — пока сообразили, пока доложили, пока сам Накрех сделал правильный вывод.
— Кто тебе звонил? — спросила Светлана, стоило за нами закрыться двери.
— Тот, кто на тебя охотится.
— Откуда у него такой телефон?
— Я пока не готов ответить на этот вопрос.
С учетом того, что Накрех не знает Варсонофия настоящего, получил мой противник трубку из других рук. При этом сам Варсонофий не дает о себе знать. Не случилось ли с ним чего? Кажется, император был не так уж не прав, когда предположил, что в волховских рядах нет единства. Только по факту разделяются они не на тех, кто хочет контактировать с официальными властями, и тех, кто не хочет, а на тех, кто имеет дело с противниками императора, и тех, кто этого не знает.
— Это кого-то из наших? — встревоженно спросил Тимофей.
— Нет, — коротко ответил я. — Ни с кем из наших ничего не случилось.
Пока не случилось. Потому что Накрех мне угрожал в том числе благополучием моего клана. А у меня, черт возьми, нет ни одной зацепки. Я не знаю, в кого он мог вселиться на мероприятии у Мальцева. Точно могу сказать только одно. Судя по записям с камер, которые мне показал император, Соколов оттуда ехал уже трупом, так как был под внешним управлением.
А это значит, что Накрех в кого-то вселился как раз тогда. Но вот вопрос, почему этот кто-то, а там наверняка было лицо уже близкое к императору, не выполнил план по переселениям. Что такого могло случиться, что он отложил столь тщательно лелеемую замену тела? Идеи были, но для того, чтобы понять, насколько они реальны, требовалась консультация Ефремова. Ему я и позвонил.
— Елисеев, ты на часы смотрел? — сразу спросил весьма недовольный генерал. — Ты там спать должен. И твоя пятерка тоже должна спать.
— А мы вместо этого ходили смотреть на Сысоева.
— Что-то высмотрели? — Похоже, Ефремов зевнул прямо в трубку, потому что конец фразы получился смазанным.
— Мы нет, а вот нас — да. Мне позвонил наш противник на трубку, которую я дал волхву.
— Неприятно, но хоть нет неопределенности. Значит, они против нас, — сразу решил Ефремов.
— Дмитрий Максимович, я не знаю, какими путями трубка попала к нашему врагу. Но точно не от того, кому я ее давал. Но я вам звоню по другому вопросу. Многие главы кланов дают клятву лично императору?
— Не очень. Это нужно сильно накосячить, чтобы обменять практически свободу на полное подчинение.
— Могу я получить список людей под такой клятвой среди тех, кто был на том приеме у Мальцева, информацию о котором вы передали при мне императору?
— Извини, Ярослав, но нет, — неожиданно твердо ответил Ефремов. — Только с разрешения императора. Надеюсь, его ты так поздно беспокоить не будешь? Список я подготовлю. С утра уточню, можно ли его тебе отправить.
— Ну хоть так, — согласился я.
— А что от тебя хотел тот, кто позвонил? — с напряжением в голосе спросил Ефремов.
— Чтобы я перестал путаться у него под ногами. Обозначил свои цели.
— Какие?
— Извините, но я об этом скажу только императору, — злорадно ответил я. — Вот если он разрешит, тогда все вам расскажу.
— Елисеев, Елисеев, — вздохнул Ефремов в трубку. — Забываешь, кто тебе все время помогает.
— Что вы, Дмитрий Максимович. Но понятие государственной тайны работает в обе стороны.
— Так я же и стою на страже государственной тайны, — напомнил он.
— Вы знаете не все, что знает император. И только ему решать, что именно должно дойти до вас, а что останется в секрете.
— Однако, Елисеев… Ты, часом, на мое место не метишь? — недовольно засопел он в трубку.
— Упаси боже, Дмитрий Максимович. Мне и своего много. Я надеюсь, что все это закончится быстро и мы с вами будем контактировать куда реже и только по приятным поводам.
—
