браслет. Не ахти какая ценность на плюс пять к выносливости и защите, завтра придворный ювелир ему улучшенный аналог должен принести. Ферми об этом знать необязательно — главное, со своей царской руки снял и тайнократоса отметил. Во фляжке еще бултыхалось литра полтора целебной жидкости, заряженной маной придворного лекаря, но ей уже месяц, скоро в негодность придет. У короля недостатка зелий нет.
Приятно пообщались: эсванийский принц благодарил, елеем намазывал, за дочку спрашивал. Посол рассыпался в любезностях, Найзирия шутила, Эрамир толкал дикие истории из казарменной службы, барон просто душнил о своей любви к королю. Выпроводив всех через десять минут, с вовремя появившимся первым секретарем-нотарием, Шайред засел за изучение накопившихся писем, а Найзирия, задумчиво посидев за столиком, в обнимку с большой конусовидной кружкой, наполненной выжатым морковно-апельсиновым соком, пересела на софу, поближе к королю.
— К чему ты клонишь, Найзи? — спросил Шайред.
— Наш модный друг, принц Эсвании, только что оказал услугу барону Ферми и графу Фераголийскому. Мне интересно понять почему? — Найзирия освежилась глотком витаминов из кружки.
— Какую? — напрягся Шайред.
Каждый раз, когда твоим слугам делает приятное чужой властитель, становится немного уютно. Гэлрес больше личинка настоящего властителя, но его брат, второй эсванийский принц мал, толст, обделен любовью Хелгрега и претендентом на престол никогда не рассматривался. Ходили слухи, что умом скорбен. Так что личинка — личинкой, но Гэлрес неизбежно в короля соседней страны вырастет.
— Подставил свою подданную на расправу. — пояснила мысль королева. — Знаешь, все короли любимцы Создателей, но принципы нашего правления еще Юлиус Новахроно установил в «Трёхречие: пирамида власти»: неустанный труд, доверие народа, достижения королевства. Благодаря ему искусство власти сильно в Шайне, как ни у кого. Некоторые исследователи осторожно предполагают, что «Проклятие Герогейна» — это его рук дело.
Создатель Новахроно, по прозвищу император магов, был известен в узких кругах королевских фамилий. Среди знати некоторую известность имел как Создатель, но никто не знал настоящую природу Новахроно.
Юлиус был первым Создателем, женившимся на шайнской принцессе. Шайред об этом знал, как и о тайном рапорте, лежащим в потайной королевской комнате. В откровениях Создателя Сакаты Гинтоки, удачно подпоенного безымянным соглядатаем из шайнской тайной стражи, значилось следующее:
'Создатель Гинтоки захлебнулся смехом пополам с пивом, услышав мой вопрос о нежелании Создателей родниться с королевскими фамилиями. Он было разъярился при виде половины пролитой кружки, но я тотчас заказал третий бочонок пива. Тогда он подобрел и произнес следующие слова.
— Аха-ха-ха, да кому нужны эти принцесски? Да ты знаешь какие лимиты на брак и породнение с королевской фамилией? Молчу об экспе, но только золотых нужно принести в казну государства около миллиона. Или в товарном эквиваленте. Нахрена кому-то ограничивать себя одной телочкой в браке, когда вокруг их море? Не пори чушь!
Он выдул бочонок пива, устроил танцы на стойке таверны, залапал разносчицу пива, а мне заехал в морду, когда я улучил момент для следующего вопроса.'
— А я вчера думал, ты чего так поздно пришла ко мне. — кисло сказал Шайред. — Опять полночи в тайном архиве пропадала. С каких пор речи Создателей стали интереснее меня?
Королевские спальни были раздельными, у большинства королей вообще находились в разных концах дворцов, но в Шайне, с воцарением Шайреда на престоле, Найзирия устроила свою рядом с мужниной. Шайред не возражал, поскольку жену любил, частенько ночевал у неё или наоборот.
— Потому что Шай, ты, занятой, — ласково погладила мужа по плечу Найзирия, — кто еще, поможет тебе бескорыстно и честно, властвовать на троне? Шил глупенький, Аиша мала, остальные ненадежны. Вот как твой начальник тайной стражи или мой троюродный дядя — тупая морда граф Фераголийский. В нём-то я уверена была: пусть дебил, хотя бы не предаст. Видимо за почти двадцать лет на посту мозжечок у него отсох окончательно.
— В чем его предательство? — насторожился Шайред.
— Ставит свои интересы выше королевских, — резюмировала Найзирия. — Сколько раз я тебе говорила, почему мы старейшая династия на континенте?
— «Трёхречие» Новахроно, фундаментальный труд Создателя, развеявший тьму на пути естественного существования и развития нашей власти, — отбарабанил Шайред. — Благодаря ему, Шайн сияет вечной звездой в короне старых и новых династий мира.
Найзирия вздохнула. Шайред выучил первый абзац комментариев ученых к труду Создателя, надеясь, что жена дальше спрашивать не станет. Каждый раз приходилось вдалбливать основы Шайреду заново. Ну не любил её муж, все эти ученые штучки, заунывное философствование и проповеди. Надо бы Аише труд дать на изучение, но на оригинале «Трёхречия» стояло рукописное «16+» лично Создателя, и преступить запрет никто не посмел.
— Ладно, наш день наполнен трудами, — решила Найзирия, — коротко пробежимся. Сила власти не равна власти силы. Если ты что-то делаешь вопреки «Трёхречию» или своим законам, писаным нормам, появляется возмущение. Неважно в какой страте мы его рассматриваем: аристократическое, народное, служивое. Оно есть, враги им могут воспользоваться. Этот след остается, даже если ты забросаешь людей золотом, доходными местами, наградами. Прецедент нарушения остается в памяти. Власть — поле битвы знатных, поэтому мы никогда не используем в интригах народ. Он не игрок и не должен страдать, таков вердикт Создателя в своём труде. Да, народ обязан биться за короля, ибо не станет его — не станет Шайна, но это самосохранительный инстинкт. Наша обязанность, как власти, делать его счастливым, в той мере насколько мы можем. Он приносит золотых больше чем ежегодные подарки аристократии ко дню королевской фамилии, он — основа королевства, потому что ни один благородный пахать землю и собирать урожай не станет. Когда по ложному обвинению хватают и приговаривают к казни за несовершенное деяние простого человека — это преступление. В том числе, против нашей власти.
— Значит эльфов не эта эсванийская метательница ножей убила? — спросил Шайред. — Даже если так, она не наша подданная.
— Нет, не наша, — согласилась Найзирия. — Это даже не ошибка эсванийского принца, которую можно использовать. Бей слабых, стравливай сильных, обмани всех — систематический подход Гэлреса. В правилах принца нет правил.
— Ему не место на нашем поле игры. — королева скривила красивые губы. — Как же я рада, что появился Джерк Хилл, и мы распознали сущность эсванийского принца раньше обручения с Аишей. Проблема в том, что Гэлрес использует эту жертву для игры на нашем поле. Подлый Сентента сбежал, а все думают, что мы его убили втихую. Появляется страх, возникают противоречия, знать шепчется, ходят пересуды, а барон Ферми, вместо доклада на эту тему нам и принятия мер, занимается дичевтирательством. Эсванийский принц поднимает на преступлении рейтинг, заводит дружбу с Шилнагаилом, нашими аристократами, с прицелом на Аишу. Граф Фераголийский теперь думает, что все его проблемы решит мнимая дружба с двумя принцами.
Найзирия возмущенно взглянула на Шайреда. Хотелось самой придушить Сентенту, устроившему
