— Не нужно, — отвечаю очень серьёзно и делаю шаг вперёд. Прикасаюсь к его коленям, развожу их, чтобы быть как можно ближе. Он сидит. Я стою. Руки его смыкаются на моей талии. И становится хорошо. — Не ревнуй, Лео. Потому что очень давно я выбрала тебя. Влюбилась по уши. А ты, такой суровый и взрослый, не замечал.
— Всё я замечал, Тань, — голос у Лео глухой, дрожит от волнения.
Губы его касаются живота, и я чувствую, как низкие вибрации наполняют меня до краёв. Его тембр сплетается с дрожью тела, и рождается музыка.
Музыка любви, способная возвеличить и уронить на ложе, где двое становятся единым целым. Сделать больно и излечить. Провести по краю и не дать упасть. Так много нот у этой музыки. Их гораздо больше семи.
Но мне это даже нравится, потому что никогда не надоест познавать её оттенки и полутона, идти на ощупь, ошибаться, печалиться, радоваться, огорчаться, смеяться, ликовать, наполняться счастьем. Потому что нас двое. Он и я. Лео и Эль.
— Я люблю тебя, — шепчут его губы, прокладывая дорожку из поцелуев по моей коже.
— И я люблю. Очень-очень, — произношу глухо, вплетая свои пальцы в густые волосы мужчины, что стал моим первым и единственным.
Я глажу его широкие плечи, стягиваю футболку. Касаюсь горячей кожи и мускулов — наслаждаюсь тому, как они перекатываются под моими пальцами.
А потом всё становится неважным. Только наше дыхание, стоны, чувственный восторг, в котором можно сгореть без остатка и возродиться, чтобы сделать новый шаг в новом измерении, где больше нет никакой игры, а есть только Любовь.
Эпилог— Давай уже покончим с этим! — капризничала я, примеряя очередное платье, но Лена была неумолима. Ей всё не нравилось. — Если ты не остановишься, я пойду под венец, обмотавшись парусом. Как раз будет то, что нужно, потому что скоро я не влезу ни в какие твои дизайнерские шмотки!
— Что, уже?! — округлила Лена глаза, а я прикусила язык. — Что ж ты молчала, партизанка!
Ну вот, проболталась. Но зато платье нашлось сразу. Идеальное.
Свадьбу мы переносили трижды. Вначале Антону Григорьевичу делали операцию, потом я сдавала сессию. Затем мать моя сокрушалась и заламывала руки, рассказывая, что «всё у меня не по-человечески, не как у людей», но семья Королей её впечатлила, и она сменила гнев на милость, но настояла, чтобы это была настоящая свадьба, «как положено в хороших семьях с крепкими традициями».
А к августу нас уже стало трое. Лео, я и маленький Король или Королева — ребёнок, что мирно спал внутри меня и ещё никак себя не проявлял.
— Собственно, всё готово, — удовлетворённо разглядывала меня Лена, украдкой поправляя складки и словно невзначай касаясь моего живота.
За это время она развелась с мужем и стала свободной независимой женщиной. Потихоньку пришла в себя и расцвела.
— Осталось дожить до свадьбы века, — хихикнула она, а я закатила глаза.
— Условности, которые очень много значат для всех, кроме нас с Лео.
— Ну и расслабьтесь, — посоветовала Лена, — не мешайте окружающим наслаждаться процессом и быть счастливыми.
И я вдруг подумала: она права.
Мы были полны счастьем до краёв, но каждый день собирали по крошечному новому фрагменту. Складывали их, соединяли, заполняя страницы своей жизни.
Люди делали то же самое — запечатлевали собственные очень яркие моменты. Вправе ли мы их огорчать и лишать возможности собрать полотно, где всё так, как нравится им?
— Тань, ну вы скоро? — нервничает Лео, изнывая где-то поблизости: Лена выгнала его, сказав, что жених невесту в платье до свадьбы видеть не должен. Традиция и приметы.
— Мы уже, потерпи немножко, — улыбаюсь в телефон, поправляя макияж и причёску.
— Тань? — останавливает меня на пороге салона Лена. — Меня тут Артур на свидание пригласил. Как думаешь, сходить?
Я оборачиваюсь и согреваю её теплом своих глаз.
— Сходить, конечно, — советую, тихо радуясь, что она не замкнулась, не зациклилась и, наверное, не перестала верить в чудеса. — Но помни: это просто свидание, и ты ничего ему не обязана.
— Помню, Тань, — жмурит Лена глаза. — А если что, позвоню старшему брату. Или тебе. Вы его живо в чувства приведёте.
Мы смеёмся и выходим на улицу.
Август дышит в лицо мягким зноем. Дыхание у него горячее, как у любовника, что пытается скрыть свой темперамент, и не может.
Я вижу, как спешит нам навстречу Лёня. Любуюсь им и невольно останавливаюсь, не в силах справиться с эмоциями.
— Ну? — говорит он, подбегая. — Кто у нас тут собирается ронять слёзы?
Он касается ладонью моей щеки.
— Это не я, — трусь лицом о его руку. — Это маленький Король или крошечная Королева. А я счастлива.
— Это в корне меняет всё, — целует он меня, — поплачьте вдвоём. От счастья, Эль, тоже иногда плачут. Но недолго, ладно?
Я киваю, соглашаясь, и улыбаюсь.
Сложно плакать долго, когда у тебя есть солнце, ноты, счастье и любовь.
Я сочиняю музыку, чтобы играть её бесконечно. Мне никогда не надоест её простой, но понятный мотив. Потому что я умею импровизировать — каждый раз играть по-новому, неповторимо.
Ведь нот всего семь, но каждому под силу сложить из них только свою, особенную мелодию.
— Поехали? — берёт меня за руку Лео.
— Вперёд! — киваю в сторону машины и смело шагаю за своим мужчиной. К приключениям. Сюрпризам. Да хоть в ад.
С ним ничего не страшно, потому что он, может, неидеальный, но мой. Тот самый.
_________________________________
Конец
