Кошмар заключался в другом – она открылась. Я лежала на боку и смотрела на пару женских сапог. Шпильки и насыщенный голубой цвет внушали подозрения. Какая женщина такое наденет? Только Карина. Значит и ее брат где-то неподалеку. О них речи не было. Особенно если вспомнить, что у них на меня ого-го какой зуб.
Какого черта они делали в подвале? Шпильки энергично зацокали к фургону. Зазвенели ключи. Задумчивый женский голос произнес:
– Мне перестает это нравиться.
Из подвала раздался ответ Валеры:
– Поговорим позже.
Я отмораживала бок через тонкий свитер, но шевелиться не рисковала.
Валера захлопнул тяжелую подвальную дверь, и они полезли в фургон. Значит вот кто ездит на этой колымаге. Могла бы догадаться: Карина интересовалась моим кольцом, нет ничего странного, что ее брат отвез кольцо к музею, когда она его раздобыла. Последние сомнения отпали.
Они уезжают? Прекрасно! Но не в тот момент, когда я лежу под брюхом машины. Не хочу стать первым охотником в истории, которого случайно раскатали в лепешку при исполнении. Уже была посмешищем, хватит.
Машина завелась с пронзительным кашляющим звуком, фургон содрогнулся. Завоняло еще сильнее. Я перевернулась на спину и вытащила пистолет. Вдруг дверца распахнулась и на асфальт спрыгнула Карина.
– Эй! – заорала она. – Чья машина?
Я повернула голову, уставилась на широкие колеса «БМВ», Рената заблокировала им дорогу. Голубые сапоги уверенной походкой удалились в сторону ворот.
Неминуемая смерть под колесами откладывалась, но в подвал я не смогу попасть, пока рядом с фургоном крутятся эти двое. Карина уже вернулась, прыгнула на подножку, и раздраженно проорала в кабину:
– Это машина психолога! Из-за нее мы теперь не уедем!
Двигатель заглох с жалобным скрипом, и дышать стало легче.
– У охранника есть ключи? – спросил Валера.
– Нет! А она сейчас у мэра! Не знаю, как ты, а я не буду вламываться к нему, и просить отогнать машину.
Из фургона вылез Валера, с силой захлопнул дверь. Звук отозвался стоном в недрах машины, и я чуть не оглохла.
– И что теперь? Пасовать из-за того, что какая-то идиотка не умеет парковаться?
– У нас весь год неудачный. Меня это бесит!
– Успокойся, Кара. Не ори под окнами клиента.
Под вялую ругань, сапоги Карины и ботинки Валеры быстро удалялись от фургона, как я могла видеть – к крыльцу. Я отдышалась от выхлопных газов, и выползла из-под машины. Через секунду я уже оказалась в подвале, даже ключ не понадобился. Эти двое за собой не закрыли. Мне бы задуматься, почему, но я не стала. Хорошие охотники не думают. Впрочем, как и мертвые.
За дверью навалилась темнота. После яркого дня она казалась абсолютной. Я протянула руку, коснулась стены и осторожно спустилась по ступеням. Дальше ждал неприятный сюрприз – глаза не привыкли к темноте и не начали видеть.
Как, черт возьми, ориентироваться? Как читать карту, которую нарисовала Виолетта? На ощупь? Почему я не взяла фонарь?
Я в самом деле надеялась, что в подвале будет освещение? И о чем только думала?
Глава 48
Скрипнув зубами в бессильной злости, я покрепче сжала пистолет и пошла вперед. Одну руку я вытянула в сторону, кончиками пальцев касаясь стены – она мой единственный ориентир. Надеюсь, коридор не начнет ветвиться, пока не появится намек на свет.
Тишина. Зря беспокоилась, кроме меня здесь ни души. Я слышала свои шаги и дыхание. Холодно по-зверски, едва теплее, чем на улице.
Чем дальше я шла, тем сильнее казалось, что будто бы светлеет, но источников света не было. Это не фонарь или полоска света, выбивающаяся из-под двери, не слабая лампочка. Призрачный свет, казалось, исходил от стен, от пола и потолка.
Скоро стали различимы стыки кладки на стенах, а черный квадрат коридора выделился в сером полумраке. Свет был. Может быть, глаза просто привыкли к темноте. Пора бы уже.
Теплее не становилось. Холод беспощадно вцепился во все открытые участки тела. Я переложила пистолет в другую руку и размяла пальцы.
Несмотря на проступившие очертания, я все еще вела рукой по стене. Будто боялась, что свет исчезнет, и я опять останусь в темноте. Пальцы привыкли к холодной сыроватой кладке, поэтому, когда рука с дребезжанием пробежала по прутьям решетки и провалилась в пустоту, я сдавленно вскрикнула и отшатнулась, прижавшись спиной к противоположной стене. Пистолет сам нацелился на прутья.
Дыхание отдавалось эхом, кровь пульсировала в висках.
Прищурившись, я разглядела, что за прутьями никого нет. Пульс в висках снизился до умеренного.
Надеюсь, никто не слышал моего вопля.
Клетка. Андрей об этом предупреждал. Я сделала несколько шагов и обхватила прутья пальцами. В этом месте коридор расширился в камеру, отгороженную решеткой.
Метра три в длину и в ширину около двух – тесно, но почти все пространство терялось в темноте. Я разглядела охапку чего-то вроде соломы или тряпья в углу. Решетчатая дверь распахнута. Здесь кто-то жил, но запаха псины я не чувствовала. Мне стало не по себе. О собаках мне ничего не говорили. Если Виолетта опять что-то напутала, я ее потом прибью.
И тут до меня донесся слабый женский крик – протяжное «эй» вдалеке. Тихий, многократно изломанный в коридоре голос звучал так потерянно и несчастно, что кожа покрылась мурашками.
– Эй, – продолжала кричать женщина. – Здесь кто-нибудь есть? Я только что вас слышала! Отзовитесь, пожалуйста!
Я стояла и не знала, что предпринять. Крикнуть в ответ? Убраться отсюда? Я тряслась в коридоре, а в это время нервная взволнованная женщина просила меня отозваться.
Если продолжит орать, она меня выдаст.
Мысль прибавила резвости и я торопливо пошла вперед, открыла рот – хотела что-нибудь крикнуть, чтобы она заткнулась и не привлекала внимание, но не решилась на полную силу голоса.
– Тише, – шепнула я.
Коридор исказил просьбу в шипение – «тиш-ше».
– Тихо. Тихо! – я испуганно повысила голос.
Свернув за угол, я услышала ответ совсем неподалеку.
– Вы меня слышите? Слышите?! Помогите! – на грани истерики просила женщина.
– Да, не шумите, – я шла вперед, оглядываясь, и пыталась определить, откуда идет звук.
– Я здесь, – донеслось справа.
Я резко затормозила и ощупала стену – такую же кладку как и везде.
– Где? – я с недоумением разглядывала камень.
Не в стене же, правда? О самом худшем думать не хотелось.
– Тут наверху окно. Меня похитили! Пожалуйста, сообщите… или нет, выпустите меня! Здесь дверь, с другой стороны.
