— Но зачем? Почему тебе хотелось умереть?
— Потому что я не имел права этого делать, оживлять мир, созданный Верой. Но я это сделал и теперь наказан.
— Наверно, это очень тяжёлое наказание, раз тебе не хотелось больше жить.
— Да, Макс. Очень. Я ангел-хранитель, но теперь мне позволено помогать только смертельно больным детям. Понимаешь? Только безнадёжным. Сколько маленьких детей ты способен похоронить?
— Ни одного, — хмуро отозвался Макс.
— Вот и я. Только теперь обречён заниматься этим вечно. Ни законченных школ, ни дипломов вузов, ни свадеб, ни рождения детей. Ничего. Больницы, злые лица врачей, капельницы и деньги, деньги, деньги.
— Хотя бы с этим, как я понял, тебя не ограничили.
— Нет. С этим нет.
Он замолчал и кинул в воду ещё один камень. Потом ещё один.
— И всё же ты считаешь себя обязанным мне за то, что я не позволил тебе умереть?
— Да. С той стороны прыжка ад ещё больший. И пусть не сразу, но я это осознал. Я люблю своих больных детей. Я научился видеть в них свет, который никогда не излучают здоровые дети. И этим светом живу.
— Ты нужен им, Натан. Это самое главное в жизни, когда ты кому-то нужен. И знаешь, я подумал, если ты создал один мир, значит, можешь создавать и другие. Значит, на самом деле этим детям можно дать жизнь, которой у них не было. И, может быть, те кто их любит, однажды найдут к нему дорогу.
Ангел посмотрел на него снисходительно. Так умудрённые большим жизненным опытом взрослые обычно смотрят на несмышлёных детей, говорящих глупости. Но в глубине его золотистых глаз Макс увидел отражение своей надежды — ангел его понял.
Потерпев поражение с такой уютной и удобной современной яхтой, Макс заставил всех отправиться к строящемуся кораблю.
Там действительно всё шло очень медленно. И в серьёзных, но немного безумных глазах бородатого дядьки, за толстыми линзами очков Макс увидел благостное ощущение человека, которого всё устраивает. То же самое с которым Андрей задавал свои вялые вопросы, а Че задумчиво ворошил свою густую бороду. Они не хотели уезжать, не хотели покидать этот мир, в котором нашли то, что всю жизнь искали. Покой и счастье. Ощущение своего места. Занятость, востребованность, даже, наверно, любовь. Че, женатый десять раз, был счастлив с Бри. Андрей всю жизнь был без ума от Верочки. Ну, а этот бородатый кораблестроитель просто всю жизнь мечтал построить корабль. И то, с какой тщательностью он лично выстругивал каждую деталь, с каким восторгом о каждой мелочи рассказывал, было из того же разряда чувств.
— А ты хотела бы остаться на этих островах? — спросил Макс Арину, совершенно отчаявшись придумать какой-нибудь выход.
— Да, если здесь будешь ты, — сказала она, не поворачиваясь, но он видел, что она улыбнулась.
Они сидели на его любимом пляже и кроме шума прибоя ничто не нарушало эту бесподобную глубокую тишину острова.
Мун прочно обосновалась во дворце, обзавелась целой армией поклонников и теперь этот пляж полностью принадлежал Максу и Арине.
Рядом с Ариной он тоже испытывал желание идти за ней куда бы она ни шла, и охранять как верный пёс и ложиться у её ног, если она садилась. Его тянуло к ней, где бы он не начинал свой день, и только преодолев этот путь, обняв её, он чувствовал, что теперь он именно там, где должен.
Она так медленно поправлялась, что Макс поверил в то, что время здесь шло странно. Словно у каждого оно своё. Верочка уже и не вспоминала свою погибшую сестру, словно прошли годы, затянувшие её рану. А у Арины спустя неделю всё ещё кровоточили раны. И он боялся к ней лишний раз прикоснуться, чтобы не сделать ей больно. Иногда она просто держала его за руку, и ему этого было достаточно.
— Знаешь, на самом деле я нестерпимо хочу домой, — сказала она. — Пусть меня там ничего не ждёт. Пустая квартира, разрушенный офис, незаконченные дела, но это не мой мир. Я здесь гостья. Моя жизнь там. И какой бы она не была, я хочу прожить свою жизнь. И именно так, как я хочу её прожить.
— Тогда нам с тобой по пути, — вскочил Макс и помог ей подняться. — Я тут вспомнил кое-что. Ещё один корабль. И именно ты мне про него рассказала.
Они боялись не успеть, ведь солнце на островах садилось так быстро, но на их счастье Крис только собиралась закрывать свою лавку, такая оживлённая торговля в ней в последнее время шла.
— Крис, скажи, вот эта картина, — ткнула Арина в холст. — Откуда рядом с тобой этот парусник?
— Тебе нужен художник? — не поняла её Крис.
— Нам нужен парусник, — помог Макс.
— Этот парусник стоит во дворе нашего дома уже долгие годы. А художник нарисовал его плывущим по моей просьбе.
— А мы можем его посмотреть?
— Сейчас? — глаза её полезли на лоб, но она не отказала им в просьбе.
Макс осмотрел ухоженный маленький фрегат, и счёл его состояние отличным.
Правда, его знания в этом вопросе оставались сомнительными, поэтому на следующий день он притащил к дому Крис Андрея и бородача, которого, звали Фёдор, но все так и называли его «Борода». И от Андрея в конце концов аккуратненько избавился, так как всё на что Борода говорил «годно», Андрей возражал «никуда не годится».
Бороду в итоге слушать он тоже притомился, потому что после лекции про нижние части шпангоутов, он ещё пытался внимать чем отличаются киль и кильсон, но на правом и левом тимберсе сдался. Дядьку благополучно доставили обратно к своему детищу.
И далёкие берега родины уже замаячили на горизонте, но тут упёрлась Крис, которая ни за что не хотела расставаться со своим сокровищем.
Ири взяла эти переговоры на себя, а они с Ричардом лишь вздрагивали, стоя на улице, когда вдруг в «переговорной» комнате то одна из девушек, то другая стучали по столу.
— Я бы на твоём месте не волновался, — глядя как Макс нервно пинает крыльцо, сказал Ричард. —Уверен, она сделает ей предложение, от которого Крис не сможет отказаться.
— Как прошло? — спросила Арина, когда Ири вышла. И Макс видел, что она тоже вся извелась.
— Он ваш, — улыбнулась ей Ири.
— Что она попросила?
— Всего лишь одно дерево. Радужный эвкалипт. Я словно знала, что оно вам понадобиться.
Она победно прошла мимо, а Ричард подмигнул Арине.
— Уверен, она знала, — и побежал следом за своей невестой.
— Они готовят грандиозную свадьбу, — поделился с Ариной Макс.
— Не знаю, как ты, а я с радостью её пропущу, — улыбнулась девушка.
И это так соответствовало и его желанию тоже, что он не удержался и прижал её к себе.
— Пусть они тут празднуют как хотят, мы плывём домой!
Ещё неделя, а может больше — Макс сбился со счёту сколько дней прошло — ушла на то, чтобы отремонтировать это судно и спустить на воду. На него сшили новые паруса. Его загрузили провизией. Макс с Че снова сбили все руки, тренируясь управляться с тяжелеными канатами. Но в тот день, на который, наконец наметили долгожданное отплытие, неожиданно стих ветер. Пропал совсем, словно умер.
