Ненависть к самому себе. К убийце.
Статуя Мавены ближе всех находилась к замку, и возле неё уже крутились маги. Они рассредоточились по всему саду, проверяя каждую ледяную ари. Лик этой был пронизан печальной меланхолией.
Сколько раз он приходил сюда и смотрел, забывая о времени, на девушку, ставшую жертвой его магии. Цеплялся взглядом за овивший ледяные стопы кустарник. Как будто цветы Арделии удерживали Мавену в императорском замке. Не отпускали…
Как в своё время не отпустил он. Сделал своей женой.
И вот она на веки вечные вынуждена оставаться здесь пленницей. Смирившаяся со своей судьбой, с покорно сложенными на груди руками и потухшим взглядом. Застыла в вечной молитве за будущих императоров, в скорби по их будущим ари.
Которым тоже суждено превратиться в статуи.
Выражение лица Мавены не менялось, и Герхильд сам не понимал, зачем сюда пришёл. Маги и без него прекрасно справятся с осмотром. Хотел понять, почему кричали ари? Как будто они когда-то что-то им объясняли…
Мужчина остановился в нескольких шагах от ледяной красавицы, не решаясь подойти ближе, не желая отвлекать магов своим присутствием, и подумал, что если бы на её месте оказалась Фьярра…
Внутри что-то вспыхнуло, сжигая сердце пламенем страха. Ей нужно было уехать! Исчезнуть из его жизни, чтобы сохранить свою.
— И что вы предлагаете, эррол Тригад?
— Жениться на эсселин Сольвер, — поравнявшись с тальденом, заискивающе посмотрел на него старейшина.
— Вы несколько недель пили кровь из меня, мучили её, требуя отправить Фьярру домой. Называли взбалмошной девчонкой, недостойной императорской короны.
Щурясь под ярким солнцем, советник поднял голову и внимательно посмотрел на статую. Полуденные лучи, отражаясь от толщи льда, рассыпались по влажной земле с редкими прогалинами снега. Деревья, сбросив светлые одежды, тянули свои оголённые ветви к небу. Ветер стих, расползлись грозившие ненастьем тучи.
Стоило алиане оказаться в замке, как ари утихли, и природа снова радовала взор умиротворяющими красками.
— Эсселин Сольвер благословили покойные императрицы и вот теперь не захотели отпускать ледяные ари. Такого прежде не случалось. Кто я такой, чтобы противиться воле предков? — смиренно опустил голову старейшина.
— Взбалмошная девчонка, — с усмешкой повторил Скальде, припоминая советнику слова, которые слышал от него не раз.
— Я убеждён, что это временное. Фьярра просто сумасбродный ребёнок. Но с мудрыми наставниками…
— Вроде вас?
— Вроде меня, — согласился маг, — она быстро повзрослеет и станет достойной преемницей императрицы Эноры. — Переведя дыхание, старейшина вдохновенно продолжил: — У вас появилась таэрин, а это свидетельствует о чувствах. К тому же Фьярра сильнее других невест откликается на родовую магию. Всё указывает на то, что ей суждено стать ари.
— Таэрин ничего не значит, всего лишь проявление физического влечения — тоже ваши слова. А что до отклика на силу… Другие алианы мне также подходят.
— Но не так, как эсселин Сольвер, — парировал старейшина, не сводя со статуи глаз. — Давайте простим девушку. Она всего лишь хотела защитить кьёрда. А это говорит о том, что у эсселин Сольвер доброе сердце.
Взгляд мага задержался на переливах света, струившихся по лицу статуи. Их прошлая надежда… Мавена, дочь герцога Кимрейгеса — алиана, прекрасная душою и телом. Она должна была стать спасением для тальдена, но не сумела принять его силу. Тригад понимал, если и следующая невеста погибнет, Скальде Герхильда придётся изолировать. Магия уже дважды брала над ним верх, и это только те случаи, о которых стало известно совету. До следующего отбора Его Великолепию точно не хватит выдержки, никакие любовницы не помогут так долго усмирять взбунтовавшуюся силу.
Пожилой маг видел в сложившейся ситуации две стороны: хорошую и плохую. Если династия проклятых на Скальде Герхильде прервётся, что ж, значит, на то воля небесной владычицы. Не будет в будущем проблем с поисками императриц.
Но как же жалко терять такую силу! Самый могущественный маг в мире… За ним империя будет, как за стеной. Ледяной и нерушимой. Не то чтобы наследник был незаменим… Но род Хентебесиров значительно уступал Герхильдам по силе, да и самому князю недоставало качеств, коими должен быть наделён достойный Сумеречного престола дракон: не хватало ума и рассудительности, бесстрашия, а главное, внутреннего стержня, коим обладал Герхильд.
Впрочем, даже из князя можно было слепить какого-никакого императора. Возможно, он был бы даже более удобен для совета магов. И вместе с тем Тригад понимал, что со смертью наследника возникнут новые проблемы. Много проблем. Что, если драконы не пожелают принять Игрэйта, как своего правителя? А такое было более, чем вероятно. Пусть и родня Герхильдам, но всё равно чужой. Самые сильные тальдены империи начнут глотки друг другу перегрызать, сражаясь за престол. Старейшины надеялись избежать междоусобных распрей.
Незачем империи выпивать свои же собственные соки.
Советники готовы были мириться с династией проклятых, испокон веков правивших Сумеречной империей. При Герхильдах сохранялся порядок, и Север процветал. А то, что некоторые их ари погибали, заканчивая свою жизнь ледяными статуями… Эррол Тригад был уверен, и остальные старейшины его в этом полностью поддерживали, что жизнь нескольких алиан — ничтожная плата за благополучие и благоденствие такого могущественного государства.
— Мы не знаем, почему кричали статуи, — отстранённо проронил Скальде, отвлекая мага от размышлений о недалёком будущем Сумеречной империи. — Возможно, их крик никак не связан с Фьяррой.
— Они не замолкали, пока эсселин Сольвер не завели в замок. Я думаю, ответ очевиден, Ваше Великолепие.
— Не для меня. — Бросив последний взгляд на ледяную красавицу, Скальде направился дальше. К следующей ари.
Дорога сужалась, теряясь под разросшимся кустарником. Цветы Арделии, днём собиравшиеся в бутоны, являлись ещё одним напоминанием об ошибке Валантена.
Скальде грустно усмехнулся. Его предок не пожелал бороться за любовь и уступил притязаниям Ллары. Тальдену казалось, что он сейчас поступает точно также, отрекаясь от Фьярры. Но если Хордис прав, а всё на то указывало (не зря последние ночи, не зная сна, он изучал открывшуюся лекарю информацию), алиана, в чьих жилах течёт кровь Арделии, сумеет наконец вырвать его семью из этого порочного круга. Империя не окажется в руках самодура или того хуже — не захлебнётся собственной кровью в междоусобных войнах. А его дети… Не узнают, что такое нести на себе непосильное бремя.
Оставалось только жениться на «правильной» алиане. Провести брачный ритуал с девушкой, к которой он ничего не испытывал, и разделить с ней свою жизнь.
Забыть о той, другой, что никак не желала покидать его мысли. Упрямая девочка.
Упрямая во всём.
