Книга Клинки Керитона. Дорога на Эрфилар - Андрей Голышков

— В обмен на шкатулку? — хитро прищурился Тэйд.

— Мне всё равно, мне что это, что то, всё как муравью колокол.

— Мне тоже…

— Тогда пусть остаётся, как есть. Раз Великие так порешили.

— Отлично.

— А ты молодец, хорошо играл.

Инирия поднялась, поправила всклокоченные волосы и направилась было к воде, но оступилась и, ища опоры, попыталась опереться о его плечо, но промахнулась — рука соскользнула…

— Ой, — отдёрнула она окровавленную ладонь.

Тэйд поморщился: на вороте рубахи проступили красные точки. Быстро, насколько смог, он запахнул куртку, прикрывая пятна.

Инирия заметила это движение. Тэйд заметил, что она заметила.

Между ними повисла неловкая пауза.

Обычно он был осторожнее: даже в самую жаркую погоду, на людях, ходил застёгнутый на все пуговицы, а загрубевшая за последние годы кожа давно уже не реагировала на толчки и дружеские похлопывания. Но вот после разрушительной встряски во время встречи со скрамом кожа на груди сделалась нежной и восприимчивой, будто после сарбахских бань распаренной.

— Што это? — припав губами к тыльной стороне ладони, прошамкала Инирия.

— Говорю же, в яму упал, — проскрежетал Тэйд, морщась.

— Погоди, погоди, — она выбросила руку вперёд и рванула рубаху на его груди.

Тэйд было отпрянул, но опоздал — тонкий ситец треснул, оголяя перетянутую цепями, всю в багровых и фиолетовых кровоподтёках грудь.

— Ты санхи?! — её божественный голос треснул. — Ждущий?

Тэйд смотрел, не понимая, о чём это она. Инирия отступила.

— Эти вериги… ты санхи?! — огорошено повторила она, презрительно скривив губы. — Ждущий!

— Нет, — выдохнул Тэйд. — Я не жрец. Если я тебя напугал, я уйду, — он выставил перед собой ладони в успокаивавшем жесте и замотал головой. — Мне ничего не надо…

Потому как шустро Инирия выхватила из-под вороха тряпок короткий, но довольно хищный нож, стало ясно, что слова Тэйда не очень-то её убедили.

Выразительно поводив остриём перед его лицом, она холодно приказала:

— Встань.

Тэйд опешил: «Сарос Великий, да она чокнутая!»

Он медленно поднялся и уже собирался всё объяснить, как сильный удар в живот лишил его и мыслей и дыхания. Он переломился пополам, а последним, что ему суждено было увидеть прежде, чем провалиться в небытие, стал полный ненависти взгляд, которым Инирия наградила его… Хотя нет. Последним оказался её маленький кулачок, стремительно приближавшийся к его лицу…

* * *

…- Очухался? — низкий, так понравившийся ему голос, выползал из тумана. — Тебе придётся многое объяснить.

Тэйд сидел и лупал глазами, не осознавая, что с ним произошло. Его руки были связаны за спиной, а конец верёвки петлёй охватывал шею.

«Извращенка! — удивительно, но он, несмотря на ситуацию, совсем не злился, а бранился больше для куражу. — Оторва. Похлеще бандюг къяльсо будет».

— Попробую, — прохрипел он, сплёвывая кровь сквозь зубы.

— Да уж, постарайся, — Инирия сидела на камне, широко расставив ноги и поигрывала рап-сахом, подбрасывая его на ладони.

Поразительно, но такой она нравилась Тэйду ещё больше.

— Чем ты меня? — он соображал, с чего начать и каким образом доказать ей, что он не санхи и не знает, кто такие Ждущие… «Чего они ждут?» А ещё думал, как объяснить, зачем носит вериги, и ещё, как ему это всё осточертело…

Инирия хмыкнула и разжала левую ладонь: на ней лежала стихийная пирамидка — его пирамидка.

— Тяжёлая…

— Угу. Хватит мне зубы заговаривать. Рассказывай, — потребовала Инирия.

Он заглянул ей в глаза и в порыве нахлынувшей тоски, отчаяния и жалости к себе выложил всё, вернее то немногое, что знал сам: о экриал, о Поглощающих и Пустых, о ночном нападении и зёрнах Кейнэйского ореха, о себе, о Саиме. Всё! Всё!

Вряд ли его рассказ был тем, что она ожидала услышать, но тем не менее он произвёл на Инирию должное впечатление: холодный взгляд потеплел, губы тронула печальная и одновременно радостная улыбка облегчения. Она отвернулась, видно было, как она дёрнулась, смахивая слезу, рап-сах выскользнул из опущенной руки.

Сидела и молча смотрела на огонь, Тэйд смотрел на неё, не зная, что ему теперь делать.

Она встала и подошла к нему и всё так же молча принялась развязывать верёвки, а после, присев рядом на камень, дотронулась рукой до его плеча и попросила:

— Прости. Я не знала, я думала, ты один из жрецов. Они гонятся за мной, — дрожавшие пальцы коснулись его щеки.

— Вот, смотри, — он протянул ей руки, выворачивая ладони наружу.

— Что?

— «У светлых нет пальца, у тёмных нет судеб…» — процитировал он слова одного из древних философов, о сиуртах и экриал, уже сам не помнил, какого.

— Я слышала эти слова. Там ещё есть про каких-то роал. Кто это?

— Понятия не имею.

— Так это правда? — Инирия смотрела на его ладони: правую — обычную, как у всех, и левую — совершенно гладкую с внутренней стороны — без единой судьбоносной линии. — Ты экриал?

Он скривился смущённо и пожал плечами.

— Санхи гонятся за тобой? Почему?

— Не спрашивай, я не могу ответить, — выдохнула Инирия, — пока не могу, это не моя тайна.

— Понимаю, — кивнул Тэйд, наконец, вздохнув полной грудью.

— Маан са Раву — твой отец?

— Приёмный…

— …это я поняла. На онталара ты не похож.

— Ты его знаешь?

— Слышала о нём. А мама где? — она ласково коснулась ладонью его щеки. От этого прикосновения между лопатками пробежала стайка приятных мурашей.

— Не знаю.

— Ну дела. Знаешь, я ведь тоже сирота.

Тэйд поднял глаза. Их взгляды встретились, и ему на мгновение показалось, что роднее этой девушки у него сейчас нет никого во всём свете. Да и Инирия смотрела на него уже совсем иными глазами.

«Прости, друг Саима, это другое».

Задавать вопросы не хотелось. Тэйд по себе знал, что отвечать на расспросы обычно не хочется, а рассказать зачастую попросту нечего — самому бы кто рассказал.

Они долго молчали, думая каждый о своём и об общем для обоих: Тэйд ворошил потухшие угли палкой, Инирия, округлив ладони, сложила кончики пальцев и попеременно, в задумчивости, разводила в стороны то одну, то другую пару.

— Не пойдём никуда сегодня, — сказала, наконец, она. — Отдыхаем… Давай я тебе о себе расскажу…