Они мягко приземлились на вершине утеса. Аккарин отпустил ее плечи. Оглядевшись, Сонеа ахнула от изумления – впереди до самого горизонта простиралось Сачаканское плоскогорье. Его уже накрывало мягкое покрывало сумерек, но краски пейзажа были все еще яркими. Подножия гор были цвета ржавчины, а вдоль иссохших речных русел тянулись бледно-желтые полосы. То тут то там встречались зеленоватые кочки, а вдалеке серебрилась рощица низкорослых деревьев, пригибаемых ветром почти к самой земле.
В этом унылом и суровом пейзаже была такая дикая красота. Сонеа никогда раньше не видела таких насыщенных и странных цветов. Даже синева неба здесь была иной, чем внизу.
– Все хуже некуда. Он не стал спускаться, а продолжил путь на юг.
Бросив еще один взгляд вниз, Аккарин зашагал вверх по склону, и Сонеа со вздохом поспешила за ним.
Подъем был очень нелегким. Аккарин не хотел левитировать лишний раз, предпочитая изматывающий путь пешком. Когда последние лучи солнца погасли за горами, Сонеа поняла, что больше не в силах продолжать путь в таком темпе. Может быть, если втянуть Аккарина в разговор, он немного замедлит шаг?
– Куда мы идем? – спросила она.
– Подальше от перевала,– бросил Аккарин, не оборачиваясь.
– А потом?
– В безопасное место.
– Куда-куда?
– Куда-нибудь подальше от Сачаки и Объединенных Земель. Сонеа остановилась как вкопанная. Подальше от Киралии?
Он не собирается прийти Гильдии на помощь после вторжения Ичани?
Очень разумно. Они вдвоем все равно не справятся с Ичани, да Гильдия и не примет их помощи, а сама с напастью не справится. Кнралия обречена! И все же Сонеа не могла поверить, что Аккарин сдался так легко.
«Я бы не сдалась! И не сдамся! Я вернусь в Имардин и буду сражаться!»
«А если тебе придется бросить Аккарина?..»
Она вскинула голову. Аккарин, оказывается, тоже остановился и внимательно наблюдал за ней.
– На самом деле, я собирался пошпионить за Карико и компанией,– невинным тоном сказал он.– Я отправлю Гильдии мысленные образы увиденного.
Сонеа моргнула. Он разыгрывал ее, проверял ее решимость! Досада и облегчение овладели ею, но когда до нее дошли последние слова Аккарина, она похолодела.
– Ичани поймают вас, – сказала она.– Они...
В глазах Аккарина появился опасный блеск.
– Скажи-ка, Сонеа, почему ты не осталась в Гильдии?
Сонеа показалось, что Аккарин ударил ее по лицу. Затем гнев прогнал обиду.
– Я нужна вам больше, чем Гильдии.
– Нужна? – прищурился Аккарин.– Мне не нужна своенравная недоучка, которую я должен опекать.
– Если этот непродуманный план – лучшее, на что вы способны, то вам не помешает помощь своенравной недоучки!
Аккарин прикусил губу.
– Почему я вообще должен принимать тебя в расчет, если ты меня не слушаешься?
– Я не слушаюсь, только если вижу, что вы идете на верную гибель!
Аккарин моргнул. Сонеа яростно смотрела ему в глаза. Резко обернувшись, он продолжил путь.
– Твое присутствие все усложнило,– сказал он на ходу. – Мне придется пересмотреть свои планы и решить, что я... что мы будем делать дальше.
– Вы действительно собирались шпионить за Ичани и посылать увиденные образы Гильдии?
– Возможно.
Если Ичани поймают Аккарина, они не станут брать его рабство... Внезапно Сонеа поняла, что именно Аккарин собирался показать Гильдии.
– Замечательно. Вот тогда Гильдия наконец поверит в существование Ичани,– срывающимся голосом произнесла она.
Аккарин остановился.
– Ты случаем не думаешь, что я собираюсь принести себя в жертву? – надменно спросил он. – Ичани не услышат, если я свяжусь с Верховными Магами через кольцо Лорлена.
– Понятно,– сказала Сонеа, покраснев.
«Какая я дура! – подумала она. – Я чуть было не наговорила глупостей. Лучше мне помолчать!»
Они продолжили путь. Сонеа подумала, что план Аккарина не так уж и плох – никто не мешает им пошпионить за Карико вдвоем. Она хотела было заговорить с Аккарином, но, с трудом поспевая за ним, решила отложить вопросы до следующей остановки.
Когда они уже едва различали дорогу в наступившей темноте, перед ними разверзлась очередная пропасть. Аккарин прилег на утес и внимательно вгляделся в ее глубину. Присев рядом, Сонеа уловила слабый запах пота и внезапно остро ощутила повисшее между ними молчание. Теперь было самое время обсудить, как лучше выследить Ичани, но она не могла заставить себя заговорить.
«Что со мной?» – спросила она себя.
«Любовь»,– прошептал внутренний голос.
«Не смеши меня! – ответила она.– Я не влюблена. И он тоже. Я для него – своенравная недоучка. Чем скорее я выкину из головы эти глупости, тем лучше».
– Мы не одни,– сказал Аккарин, опираясь на локоть и указывая вниз. Проследив за направлением его пальца, Сонеа различила вдалеке темную тень. Она затруднялась сказать, как далеко их преследователь,– раньше ей никогда не приходилось иметь дело с такими расстояниями. Что-то насторожило ее, и Девушка пригляделась внимательнее. Резкие движения тени были не похожи на человеческие.
– Это же зверь!
– Да,– ответил Аккарин,– это йил. Одомашненная разновидность лаймека, правда поменьше размером. Ичани учат их выслеживать добычу. А вот и его хозяйка.
Рядом со зверем показалась еще одна тень. В ее походке и правда было что-то женское.
– Ичани?
– Возможно.
Мысли о нежных чувствах вылетели у Сонеа из головы. Один Ичани впереди, другой сзади!
– Что теперь?
Аккарин взглянул вверх.
– Мне не нравится, что мы тратим столько сил на левитацию, но наверху будет спокойнее. Постараемся найти место поровнее.
– А дальше?
– Поищем воду и пищу.
– Там, наверху? – недоверчиво спросила Сонеа.
– Эта местность кажется пустыней, но немного воды всегда можно найти, если знаешь, где искать. По мере продвижения на юг с водой и едой станет получше.
– Значит, мы идем на юг?
– Да. На юг.
Поднявшись, Аккарин протянул руку и помог ей встать. Его пальцы оставили на ее ладони теплый щекочущий след.
Сонеа вздохнула. Не так-то просто будет выбросить из головы все эти глупости.
С облегчением закрыв дверь за посетителем, Дэннил опустился в кресло и притушил световой шар. Наконец-то он остался один!
Уже через несколько минут маг поднялся и зашагал по комнате, рассеянно поглядывая на картины и карты, когда-то – так давно! – развешенные им по стенам. Столь желанное еще недавно одиночество показалось ему невыносимым.
