В голову мне пришла необычайно забавная для столь неподходящей минуты мысль – возможно, что где-то и когда-то я был ее мужем, отцом, братом, любовником, властелином, рабом, богом и даже палачом. Что бы ни произошло со мной в этом мире, все равно существует множество ходов, которые еще можно совершить.
Третия сидела в кресле и рассматривала мою шкатулку, в то время как один из ее приближенных что-то подобострастно шептал ей на ухо. Закончив свое не слышное мне сообщение, он удалился с достоинством и грацией горностая.
Лицо Третии с пугающим постоянством то и дело принимало хмурое, озабоченное выражение. Удостоив меня не слишком приятным взглядом, она промолвила:
– Отвечай, пес! Я хочу знать, на что способна эта вещь!
– С радостью расскажу вам все, что мне известно, ваше преосвященство.
– Продолжай. Если ты хотя бы раз солжешь мне, я прикажу вырвать твой лживый язык и сделать это с беспредельным терпением.
Я заподозрил, что имеется в виду жуткая процедура, осуществляемая очень медленно.
– С удовольствием, ваше преосвященство. Я с радостью расскажу вам все, что знаю. Если попросишь шкатулку забрать то, что тебе не нужно, то она даст то, в чем ты действительно нуждаешься. Однако не следует забывать вот о чем: то, что тебе нужно, и то, что кажется тебе нужным, – на самом деле разные вещи.
Третия кивнула кому-то стоявшему позади меня, и мою правую руку завернули назад и дернули вверх так сильно, что в следующую секунду я почувствовал, что касаюсь кончиками пальцев собственного затылка. Мне показалось, что на мое плечо обрушилась волна жидкого огня.
– Еще раз, шелудивый пес! Расскажи о возможностях этой шкатулки!
– Но я же сказал! – выкрикнул я.
Жрица скрестила ноги и продолжила рассматривать волшебную шкатулку. Я тут же направил к небесам мою боль, которая тут же сделалась относительно терпимой.
– Моему человеку, Шэдоусу, пришлось гоняться за тобой едва ли не по всему свету, преодолевать тысячи миль за одно мгновение, путешествовать во времени, следуя за тобой. Так что же, ты хочешь сказать, что тебе все это время помогала шкатулка?
– Да.
– Помогала путешествовать во времени, когда ты просил ее об этом?
– Нет, ваше преосвященство. Я просто спрашивал ее о том, что мне нужно. Выбор оставался за моей шкатулкой.
Третия снова принялась изучать вещицу, подаренную мне Олассаром.
– И это все она делала для тебя?
– Да, ваше преосвященство. Или по крайней мере это то, что делали боги, используя эту шкатулку.
– Боги? Так, выходит, это волшебная вещь!
– Что вы хотите этим сказать, ваше преосвященство?
– Волшебство – это силы, которые заставляют богов выполнять просьбы волшебника. Значит, это волшебная шкатулка?
– Нет, не волшебная, ваше преосвященство. Она вовсе не заставляет богов что-либо делать, а только дает им возможность при ее помощи совершить для обладателя шкатулки что-то такое, что ему нужно.
– Нужно? А что же определяет эту самую необходимость?
– Сами боги, ваше преосвященство.
– Из каких источников? То, что кому-то нужно – для чего?
– Не знаю, ваше преосвященство. У богов свои собственные источники.
– Но почему боги делали все это для тебя? Если верить Шэдоусу, то они много раз спасали тебя от смерти. Спасали не тогда, когда ты находился на волосок от гибели, а именно вырывали тебя из безжалостных лап смерти.
– Мне кажется, ваше преосвященство, что они сами определяли, что мне нужно было в каждом таком случае, а я просто не мог спорить с ними.
– Кто ты такой, пес? Кто ты? Мелкий жулик, грязный, немытый, дурно пахнущий прохиндей. Почему же тебе так благоволят боги?
– Боги благоволят всем, ваше преосвященство. Разве не это проповедует гетеринская религия?
– Ты собираешься наставлять меня в моей собственной вере?
– Нет, конечно же, нет, ваше преосвященство. Я всего лишь...
– Замолчи. – Третия снова посмотрела на шкатулку. – Получается, что тебе необходимо было совершить путешествие во времени.
– Несколько раз – это точно... – Боль в плече снова сделалась невыносимой.
Третия встала и посмотрела мне прямо в глаза.
– Сомневаюсь, пес, что ты представляешь себе великую значимость происшедшего с тобой. Достаточно будет того, что я скажу тебе, что единственно верной религии мира угрожает смертельная опасность. Если ты немедленно не расскажешь мне все, что тебе известно, завтрашний день для нас может и не настать.
– Умоляю вас поверить мне, ваше преосвященство, я сделаю все, что вы пожелаете!
– Будешь ли ты полностью отвечать на мои вопросы, ничего не утаивая от меня?
– Клянусь вам в этом!
В помещении неожиданно откуда-то появился еще один подручный верховной жрицы, который что-то быстро зашептал ей на ухо. Третия кивнула, что-то прошептала ему в ответ и жестом велела уйти. Затем устремила взгляд на меня.
– Ты наверняка слышал о Герое и Разрушителе, пес?
– Да, ваше преосвященство. Согласно пророчеству, я – Зеркало Второго. В итканской версии...
– Хватит кощунствовать! – прервала меня Третия, и боль в моем плече еще больше усилилась.
– Нет! Я говорю правду! Клянусь в этом!
Верховная жрица кивнула моему мучителю, который явно собрался сделать из моей руки нечто невообразимое, и давление на мое плечо немного ослабло.
– Тогда ответь мне, Зеркало, на несколько моих вопросов.
– Повелевайте мной, ваше преосвященство!
– Кто такой Второй?
– Это был мой брат-близнец Тайю.
– Был?
– Он умер сразу после того, как назвал Героя – или Героиню. Она – тот самый Меч из первоначального варианта пророчества. Я видел этот текст...
– Ее имя, пес?! Отвечай!
– Абрина. Абрина, дочь Шамаса из долины омергунтов.
Упоминание о том, что омергунты способны на что-то другое, кроме как издавать мощный запах, вызвало у присутствующих смех. Рассмеялись они еще и оттого, что Абрина – женщина. Это привело меня в ярость. Я оглянулся на окружавших меня стражников.
– Она могла бы порубить в капусту целую кучу таких, как вы, в мгновение ока.
– Где она сейчас, пес?
– В последний раз я видел ее в Амрите, как раз накануне ее свадьбы с Манку-Разрушителем.
– Ты продолжаешь кощунствовать! – объявила Третия и посмотрела на Шэдоуса. – Что скажешь на это, Пагас?
– В погоне за ним, ваше преосвященство, я добрался даже до берегов моря Манку, прежде чем поймал его на искандарском рынке. Никакой свадьбы я не видел.
