Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
— Ты не дойдешь одна, — уверенно произнес он, наблюдая за тем, как я пытаюсь подняться.
Костыли нашлись без труда, но и с ними я передвигалась медленнее, чем старая хромая утка. Конечно, Хорвек был прав, но я бы не признала это в обмен на все золото мира.
— Дойду, — упрямо соврала я, достав из сумки пару сухарей, чтобы хоть как-то обмануть чувство голода, терзающее меня все сильнее.
— Я помогу тебе, рыжая, — сказал он непререкаемым тоном, и я смогла разве что процедить в ответ: «Меня зовут Фейн, и ты это знаешь, проклятый обманщик». Но прозвучало это далеко не так уверенно, как мои прежние обвинения, — я и в самом деле была сбита с толку увертками Хорвека.
Однако немного погодя мне пришлось признать, что из него и впрямь получится толковый спутник: не успели паломники скрыться за одним из холмов, как костерок вновь начал весело трещать, а котелок, во время ночной суматохи улетевший в кусты, занял свое место над огнем. В моей сумке нашлось несколько горстей крупы для каши, которая хоть и не отличалась приятным вкусом, но хорошо утолила голод. После скромного завтрака я почувствовала себя самую малость увереннее и почти поверила в то, что мой тайный план не столь уж безумен. Хорвек от пищи отказался, не снизойдя до объяснений, и я сказала себе, что стоит запомнить все странности, связанные с бродягой, чтобы потом как следует расспросить господина Казиро о демонах, принимающих человеческое обличье.
Бродяга же вел себя непринужденно, точно его не заботило, что я о нем думаю и в чем подозреваю. Странное дело, но спустя пару часов я поймала себя на мысли, что путешествовать с Хорвеком куда веселее, чем с толпой унылых таммельнцев, непрерывно бормочущих молитвы. Он был немногословен, но внимателен ко мне — стоило мне замедлить и без того тихий шаг, как он останавливался и подавал мне фляжку с водой. Когда я совсем выбивалась из сил, он безо всяких лишних церемоний взваливал меня себе на спину, пропуская мимо ушей мои смущенные протесты, становившиеся все менее бурными — я быстро привыкала к его обществу, казавшемуся мне теперь хоть и странным, но не тягостным.
— Зачем ты идешь со мной? — спрашивала я, крепко обнимая его.
— Я всю жизнь куда-то иду, — отвечал он равнодушно, но беззлобно. — Какая разница — куда именно? Если этот монастырь достаточно хорош для того, чтобы ты, безногая, отправилась в путь, то и для меня он сгодится. Может, и я найду там что-нибудь нужное для себя?..
— Но можно странствовать по миру, не взваливая себе на спину лишний груз!
— Тяжесть на плечах не так страшна, как тяжесть на душе. А ты мне нравишься, хоть и бестолкова до крайности. Тебе не стоило покидать свой дом, и я хочу, чтобы ты туда возвратилась. Еще не поздно повернуть обратно, рыжая Фейн.
— Мне нужно попасть в лесной монастырь, — я говорила так твердо, как это возможно для человека, вольготно расположившегося на чужой спине.
— И что ты там надеешься найти?
— Это не твое дело, Хорвек.
— Значит, ты все-таки не веришь, что я демон, — усмехался он. — От демонов у тебя секретов нет…
В таком же духе проходили все наши беседы, и вскоре я, поддавшись равнодушно-легкому тону, заданному Хорвеком, начала ловить себя на мысли: «И впрямь — какая разница, Рекхе это или нет?» Размышления о том, кем может оказаться мой помощник, если первая моя догадка неверна, я старательно отгоняла, хоть и понимала, что поступаю все опрометчивее и опрометчивее. Но из-за них в моей душе словно появлялся черный бездонный колодец, похожий на тот, где обитал господин подземелий. Что-то подсказывало мне: поддаться растерянности и замереть на месте как кролик, загипнотизированный змеей, будет самой страшной ошибкой.
Около полудня мы сделали привал на берегу небольшой речушки, куда нас вывел старый тракт: какой-то крестьянин, повстречавшийся на нашем пути, сказал, что здесь проходит более короткая дорога к монастырю, непригодная для тяжелых повозок, но вполне удобная для пеших странников.
Погода стояла чудесная — прохладная, ветреная, но солнечная. И до того со мной случалось, что окружающий мир вдруг казался мне дивно прекрасным, а от бега облаков и дрожания зеленой листвы замирало сердце. Но сегодня я ощущала каждый луч солнца, каждый порыв ветра особенно ясно: в блеске серебристых листочков осин я видела мерцание крылышек лесных фей, а в солнечной ряби на воде — сверкающую чешую русалок. Сначала мне подумалось, что все это из-за недавней болезни, заставившей меня столько времени провести в постели, но случайно взглянув на Хорвека, опустившего руки в речную воду, я поняла: это его настроение удивительным образом передалось мне. Кем бы ни был бродяга, он действительно радовался и солнцу, и ветру, и течению темной речной воды, пусть радость эта была тиха и отдавала горечью.
Во время наших с дядюшкой странствий я не раз видала лихих ребят вроде Хорвека — это была особая порода людей, появляющаяся средь бела дня в городе лишь для того, чтобы прокутить свой нечестный ночной заработок. Кто-то из них был черен лицом, кто-то — бел, разукрашен пестрыми рисунками или несуразными побрякушками — они словно показывали, что им нет дела до обычаев тех краев, куда их завела кривая дорожка, и единственная их родина — это бесконечная дорога. Хорвек, казалось, внешне ничуть не отличался от этого племени вечных странников — такой же жилистый, битый жизнью и людьми, диковатый и временами походящий на лесного или полевого духа. Вот только лицо у него не было отмечено печатью жадности до удовольствий, проявляющейся обычно у бродяг при виде денег, еды и вина, — глаза всегда оставались холодными и спокойными. Вкрадчивый и тихий голос точно так же не подходил к его внешности, как и отрешенность, с которой он воспринимал все, что встречалось на нашем пути.
Задумавшись обо всех этих странностях, я рассматривала Хорвека словно диковинное животное, но так и не нашла ясного ответа на свои вопросы. Переведя взгляд на свои запылившиеся ноги, на замызганный подол платья, я вздохнула — вода манила и меня. Ополоснуть лицо, горевшее от солнечных лучей и ветра, постоять в прохладной воде у берега, чтобы боль в ногах унялась хоть ненадолго…
Хорвек, оглянувшись, без труда угадал, отчего на моем лице застыло страдальческое выражение.
— Уж не думаешь ли ты, что меня взволнует вид твоих босых ног или что-либо другое после того, как я полдня тащил тебя на своей спине? — насмешливо промолвил он. — Купайся сколько твоей душе угодно, я не стану за тобой подглядывать. Но если ты начнешь тонуть или же какая-то водяная нечисть захочет утянуть тебя в омут, то, надеюсь, у тебя достанет ума позвать на помощь, несмотря на то, что это будет выглядеть совершенно непристойно…
Конечно, мне не стоило полагаться на слова какого-то бродяги — или даже демона! — но я с радостью согласилась с его доводами и, отойдя чуть в сторону, с наслаждением принялась брызгать водой себе в лицо.
Заслышав плеск воды в той стороне, где остался бродяга, я поняла, что он тоже решил искупаться, и, замирая от страха и стыда, тихонько высунула нос из камышей: мне подумалось, что если мой новый знакомец — демон Рекхе, то у него вполне может обнаружиться хвост или иное непотребство. Однако краснеть от смущения мне пришлось совершенно зря — из того, что я смогла разглядеть, ничто не указывало на нечеловеческую природу Хорвека. Конечно же, вконец смутившись и разозлившись на саму себя за дурацкое любопытство, я попятилась и зашуршала камышами. Бродяга не мог не услышать этот звук, но, словно не желая ставить меня в еще более неловкое положение, и ухом не повел. Я перевела дух и еще долго плескала себе в лицо холодной водой, пытаясь прогнать предательскую красноту со щек.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
