Я знал, что Питеру и Дениз необходимо было какое-то время, чтобы «переварить» эти идеи, но мне хотелось создать четкую концепцию дальнейшей работы. Они нуждались друг в друге, чтобы поддерживать свой внутренний рост и развивать отношения. Кроме того, чтобы действительно понять партнера, им стоило открыться подкорковым ощущениям – из лимбической доли, ствола и всего тела, – так как именно они создают и выявляют резонанс. Прежде чем у Питера и Дениз снова могло появиться ощущение «мы», мне нужно было помочь каждому из них установить связь с собственным телом, и для этого я научил их «сканированию».
На следующей сессии меня очень тронуло, как Дениз и Питер выполняли данную практику – вместе, с должным вниманием. Когда они закончили, в комнате установилось спокойствие, которое я чувствовал, но не мог описать. Их лица выглядели добрее, голос у Дениз стал более расслабленным, а у Питера исчезло тревожное выражение. Уже после первого упражнения у них появилась некая открытость, которую, казалось, они оба ощутили. Я не стал указывать на это, но все мы вздохнули с облегчением.
На других сеансах мы проводили короткое «сканирование» в начале или обращались к нему, когда Питер и Дениз становились излишне реактивны и нуждались в паузе. Возможность вернуться во внутренний мир тела позволяла им обоим чувствовать себя в безопасности.
Дифференциация и единение
Гармоничные пары, образно выражаясь, умеют заниматься любовью на уровне сознания, и в процессе рождается то самое «мы» – прекрасное и пронзительное ощущение единения. Такая близость действительно уникальна, но путь к ней непрост, не говоря уже о том, как тяжело сохранить это хрупкое чувство. Чтобы слиться в едином «мы», партнерам необходимо иметь два отдельных «я».
В рамках нашей работы Дениз нужно было расширить ядро сознания и тем самым научиться осознавать – аккуратно и неторопливо – телесные ощущения и эмоциональные лимбические состояния, ранее не регистрируемые ее осознанным вниманием. Я научил ее простому приему для оценки ощущений, чувств, образов и мыслей. Руководствуясь данным списком, я попросил Дениз подумать, как она обычно реагирует на повседневные события. Как правило, Дениз осознанно относилась к собственным мыслям – ей было комфортно в царстве логики левого полушария. Но Дениз предстояло исследовать совершенно новый мир: ощущения, образы и чувства правого полушария, а также сильные стремления, подавляемые с самого детства. «Просеивание» ощущений, чувств, образов и мыслей являлось постепенным и безопасным способом начать исследование.
Питеру я поставил другие задачи: расширить границы терпимости к одиночеству. По мере того как он начал лучше чувствовать свое тело, он мог использовать зарождающуюся способность левого полушария давать эмоции имя, чтобы укротить ее. Когда во время сессии Дениз нужна была пауза, Питер стал замечать, как у него учащается сердцебиение, стискиваются зубы и сжимаются кулаки. Потом он пытался называть такие явления: злость, раздражение или отчаяние. Он обнаружил, что если на секунду остановиться, то поток чувств возникает и сам же исчезает в пространстве сознания. Он убедился, что чувство – еще не событие.
Теперь Питер научился пользоваться способностью левого полушария идентифицировать и описывать, чтобы приближаться, а не отворачиваться. Он по-прежнему сохранял всю силу правого полушария – внутренние ощущения и карту тела, – но его внутренний мир больше не характеризовался хаотичностью.
Когда у Дениз и Питера стало получаться проводить интеграцию внутри себя, я увидел, что теперь они готовы сосредоточиться на отношениях. Мне хотелось помочь им ощутить сознание партнера и делиться воспоминаниями и нарративами. Тогда они, как настоящая пара, переосмыслили бы свой индивидуальный опыт и поняли, как их совместная жизнь отчасти обусловливалась адаптациями, благодаря которым они пережили непростое детство. Сейчас Дениз и Питер могли вместе обнаружить мир, скрывающийся за словом «мы».
Я задал им трудную задачу: научиться ощущать и уважать происходящее в сознании другого и делать это с интересом, пониманием и искренностью. Им нужно было стать одновременно и единомышленниками, и «переводчиками» второй половины.
Дениз посредством системы зеркальных нейронов пыталась считывать невербальные сигналы Питера и позволять собственному телу принимать свои чувства к мужу. В самом начале работы Дениз бы наверняка отмела саму идею такого подхода. Но к настоящему моменту она не только сохраняла восприимчивость, но и действительно заняла сторону Питера.
Когда они пришли в следующий раз, Питер рассказал такую историю. За пару дней до этого он узнал, что нового учителя повысили до руководителя фортепианного отделения в консерватории. При этом Питер проработал там гораздо дольше и тоже хотел получить эту должность, а получалось, что его руководителем станет новичок. Раньше Дениз неоднократно высказывала мнение по поводу мягкотелости Питера, не позволяющей ему получать то, что он заслуживал.
Однако сейчас Дениз поняла, что быть единомышленником Питера означало не только признавать его музыкальный талант или защищать его право на повышение. Она открыто приняла его разочарование. Когда Питер пришел домой, Дениз спросила, как он себя чувствует, и поинтересовалась, как он воспринял эту новость. «Знаете, – заметил Питер, – раньше она бы просто назвала меня тряпкой и сказала, как мне нужно было поступить. Я не мог поверить, что она просто меня выслушала. Удивительно!»
Я решил, что Дениз зацепится за «тряпку» и обидится, но она только улыбнулась и ответила мужу: «Я почувствовала, что ты расстроен, как только ты вошел. А потом ты рассказал мне про того типа, и я поняла, что тебе было тяжело. Я подумала про Мэгги, которой твоя мама уделяла больше внимания. Твой руководитель поступил так же». Вместо того чтобы усугублять перенесенное Питером унижение, Дениз настроилась на его внутренний мир и встала на его сторону.
Питера сразил тот факт, что Дениз на самом деле видела мужа и отстаивала его право на личные чувства. Он, в свою очередь, сознательно проявлял уважение к тому, что Дениз требовалась определенная дистанция, особенно в моменты стресса. Это было новым для Питера: держать в уме потребности Дениз и не выражать свое раздражение, если она не отвечала взаимностью на его желание получить эмоциональную близость. Он учился пересиливать эмоции – выдавливать тот самый ГАМК-гель из медиальной префронтальной коры на встревоженное миндалевидное тело, чтобы сгладить его активность. Питер и Дениз усердно старались перепрограммировать адаптационные механизмы и идти друг другу навстречу.
Я надеялся, что благодаря таким добрым намерениям у обоих возникнет ощущение безопасности, и их состояние перманентной тревоги превратится в связанность и открытость. Казалось, что в мозге каждого медиальная префронтальная кора, замыкающая резонансные каналы, разучивала новые механизмы работы. Важно не принимать привычные реакции – свои или партнера – слишком близко к сердцу. Проще говоря, реактивность мешает ясно видеть. Дениз и Питеру пришлось отучаться от автоматических реакций, прежде чем перейти к более рецептивному состоянию.
