— За ужином сядь на мою руку, — потребовал он. — Я буду потчевать тебя, пока последняя салфетка не упадет на стол.
Я лизнула его в ухо.
— А я буду гладить тебя под скатертью, пока твой затвердевший пенис не наклонит стол. Все будут удивляться, почему с него скатываются яблоки.
Мы взялись за руки и побежали по коридору, спеша навстречу нашему разнузданному, дикому приключению.
Глава двадцать пятая
После веселого пиршества, состоявшего из блюд в форме различных частей человеческого тела, сдобренного щедрым количеством весьма недурного вина и выступлением до невозможности похабного менестреля, который на месте придумывал грязные песенки про гостей, наша группа перешла в зал для главного действа.
Бальный зал был украшен черными фестонами. Не очень уютные уголки, созданные этими драпировками, занимали мягкие кушетки и канапе. По всей комнате, на некотором расстоянии друг от друга, на лакированных пьедесталах стояли странные, экзотические объекты. Кое-какие я узнавала. Например, олисбосы, некоторые чудовищных размеров. Я видела фигуры из мрамора, форма которых напоминала удлиненные яйца. Лорд Б. обещал показать мне их поближе, при этом все время властно поглаживая меня по ягодицам. Там были черные шелковые шнуры, кляпы с шариками, кнуты для верховой езды и даже серебряные шпоры.
В тот вечер я была одета в обманчиво скромное платье из нежно-голубого шелка. Лиф обнажал довольно много бледной плоти, и стоило чуть потянуть его вниз, как взгляду открывались две розовые полусферы. Кроме того, при правильном освещении юбки платья, она становилась почти прозрачной, обнаруживая, что под ней у меня ничего нет.
Коренастый лакей объявил о начале следующего развлечения. Танцовщица из далекой страны, сказал он, недавнее приобретение хозяина дома. Менестрель отложил лютню и начал выбивать ритм на небольшом, обтянутом кожей барабане.
Пока все наблюдали за представлением, лорд Б. встал за мной и обнял меня за талию. Я прислонилась к нему спиной. Девушка перед нами была темной, неземной красоты. Подобно мне, она была невысокой. Но в отличие от меня она отличалась стройностью и изяществом. Черты лица у нее были резкими, почти мальчишескими. Ее тело тоже напоминало мальчишеское, очень подтянутое, даже немного мускулистое. Я подумала о балерине, хрупкой, но сильной.
Когда она задвигалась под бои барабана, я поняла, откуда у нее такая гибкость. Она прыгала высоко, как кошка, а потом кружилась, как дервиш[33], пока юбки не взмывали, открывая лодыжки и икры. Мышцы на ее голом животе ходили волнами. Ее поднятые руки манили даже тогда, когда она отворачивалась. Она соблазняла нас эротическими движениями тела, а потом бросала нам вызов мрачным, гневным взглядом. Такого я никогда не видела.
Попробуй укротить меня, говорила она толпе. Меня не посадишь в клетку.
Мое сердце трепетало при виде ее белозубой непокорности. Она была свободным и диким созданием, которое привезли сюда против воли, заточили как зверя, показывали как вещь. Ее черные глаза обещали возмездие, и все-таки она танцевала по команде.
Выживание, подумалось мне. Она просто ждет своего часа. Мужчина, который сочтет ее покоренной, может однажды утром проснуться мертвым.
Тем лучше для нее.
Должно быть, она уловила сочувствие в моем взгляде, ибо зашлась в диком танце, неотрывно глядя мне в глаза и подбираясь все ближе. Даже когда она кружилась, ее голова, поворачиваясь, пригвождала меня тяжелым взглядом.
С ее приближением я дышала все чаще, ибо она была прекрасна в своем неистовстве. Я восхищалась красотой Лебеди и замечала аппетитные тела других куртизанок на вакханалиях, но ни одна женщина меня никогда не возбуждала.
До сих пор. Я хотела, чтобы она подошла ближе. Хотелось протянуть руку и погладить ее мерцающую золотистую кожу. Ощутить под ладонями пульсирующую силу ее танцующих бедер. Прижаться розовыми губами к ее ланитам цвета какао, попробовать на вкус ее безудержность, ее неповиновение.
Что это за странное волнение? Как я могла желать женщину, если всегда только и думала, что о мужчинах?
Тут у меня закружилась голова. Сердце заколотилось в груди. Должно быть, я слегка осела в объятиях лорда Б., потому что его руки крепче сжали меня.
— Все в порядке, — пробормотал он мне на ухо. — Это всего лишь испанская мушка.
Я ахнула. Нельзя было пять лет прожить в полусвете и не знать об испанской мушке. Этот порошок получали из растертых жуков-нарывников и использовали в качестве афродизиака. Однако я никогда не экспериментировала с ним, поскольку при неправильном использовании он был опасным ядом.
Видимо, лорд Б. угадал мой страх, потому что ободряюще усмехнулся мне в ухо:
— Не бойся, моя блудница. Лорд С. знает, что делает. В еде было столько порошка, что он не повредит гостям, а только раззадорит их. Тебе понравится то, что он с тобой сделает. Во всяком случае, если не понравится тебе, понравится мне.
Он снова рассмеялся, и в моем одурманенном состоянии этот смех показался мне глухим и холодным. Я не поняла шутки.
Тем не менее я не могла отрицать нараставшего во мне жара. Комната немного покачивалась перед глазами, а пламя свечей слегка двоилось. Я моргнула несколько раз, чтобы избавиться от наваждения, но тут танцовщица остановилась прямо передо мной. Она стояла, гордо расправив плечи, выставив в разрезе юбки мерцающее бедро. Ее грудь вздымалась и опускалась, на ключицах и груди поблескивали капли пота.
Такая неистовая. Такая экзотичная. У меня пересохло во рту. Я облизала губы.
— Ты ей нравишься, — пробормотал лорд Б. — Она тебе тоже?
Я не знала. Я испытывала любопытство, смешанное с туманным желанием попробовать ее кожу на вкус. Какие из этих чувств порождал наркотик, а какие сама девушка?
Очевидно, устав ждать, танцовщица смело протянула руку и развязала бант на моей шее. Один поворот запястья — и я осталась обнаженной почти до сосков. Тонкий шелк натянулся на моих твердых кончиках, и я ошарашенно уставилась на девушку. Та оскалила зубы, скорее бросая вызов, чем улыбаясь.
Я всегда принимала вызов. Быстро протянув руку, я дернула за ближайший воздушный шарф, прикрепленный к поясу на ее талии. Тот остался у меня в руке, обнажив округлость золотистого бедра и чуть больше завораживающую ногу. Лорд Б. тихо рассмеялся.
Танцовщица склонилась, чтобы взять шарф из моих трепещущих пальцев. Потом выпрямилась и подошла еще ближе. Потом еще и еще, пока я не почувствовала тепло ее кожи. Я затаила дыхание, не зная, чего хочу дальше.
Темнокожая красавица сделала еще один шаг навстречу и потянулась губами к моим губам. Удивленная, я приоткрыла рот. Но в последний момент она не поцеловала меня, а склонилась к моей щеке, той, что была дальше от лорда Б. Я не могла откровенно сказать, облегчение почувствовала или разочарование.
