Подруга отмахнулась:
— Я считаю, что вам тоже нужно побыть одним. Кьяра облегченно вздохнула.
— Да, нам с Хэдли есть что обсудить. Прежде всего нужно договориться о том…
— Как вы будете спать вместе?
— И об этом тоже, — согласилась Кьяра. — Помимо всего прочего. — Не желая начинать разговор об их с Лукасом связи, Кьяра сменила тему. — Жалко, что друг Хэдли так рано уехал. Он мог бы сопровождать тебя в поездке.
Алессандра поморщилась.
— Ты имеешь в виду Князя тьмы? Слава Богу, можно будет не переживать из-за его вечного недовольства, из-за горящего, тяжелого взгляда.
— Хэдли говорит, что он большой знаток искусства и античности.
— Ну и пусть! — пожала плечами подруга. — Очень сомневаюсь в том, что Черный лорд Джек Пирсон станет говорить со мной на эти темы. Он производит впечатление мужчины, презирающего женщин, у которых хватает смелости подать голос, не говоря уже о том, чтобы высказать свое мнение по какому-нибудь вопросу.
— По-моему, ты немного торопишься с выводами на его счет, — заметила Кьяра.
— А ты, по-моему, чересчур романтична, — возразила Алессандра. Она улыбнулась, чтобы смягчить резкость. — Обо мне можешь не беспокоиться, bella. Мне не скучно с самой собой. Как ты говоришь, погода — чудесная, дети — под присмотром, поэтому будем радоваться нескольким свободным часам, пока есть такая возможность.
Раздался крик кучера, и кони резко взяли с места.
— Ciao, bella!
— Ciao, — пробормотала Кьяра, удивляясь, почему лорд Джеймс так не нравится Алессандре. Впрочем, в его внешности есть что-то пугающее, но достаточно узнать его поближе, чтобы убедиться в том, что он совсем другой.
Тем не менее, когда появился Лукас, Кьяра решила не думать ни о чем, кроме своих забот. Между ней и графом оставалось так много невысказанного. Так много сомнений, призналась она себе. У них пока не было удобного случая, чтобы обсудить перемену в их отношениях.
Вдруг он жалеет о том, что случилось? Лукас не раз говорил, что ему претят жизненные трудности. И сейчас он наверняка жалеет, что взвалил на себя ее проблемы.
— Счастье мое, день слишком хорош, прошу тебя, не хмурься. — По-мальчишески беззаботно Лукас вскинул походный мешок на плечо. — Давай наслаждаться природой. Помимо всего прочего, это отличная возможность оценить, насколько я продвинулся в орнитологии. — В его глазах загорелся огонек. — Наконец-то я узнаю, какой оценки заслуживают мои усилия.
— Хэдли… — начала она.
— Лукас, — поправил он ее.
Пришлось ускорить шаг, чтобы не отставать от него.
— Лукас, не будем ходить вокруг да около. Нам нужно поговорить.
— Да, нужно. Но у нас еще есть время. Мы можем часок-другой порадоваться свободе, а потом поговорить.
Ей тоже не хотелось начинать серьезный разговор.
— Согласна.
Скоро легкая дымка разошлась, и к тому времени, когда они с Лукасом стали подниматься к обрыву по шедшей уступами тропинке, подул бриз. Кьяра запрокинула голову и полной грудью вдохнула морской воздух, смешанный с запахом дикой вербены и выбеленных солнцем кедров. Камни блестели на солнце. Внизу синело море.
— Смотри, вон пустельга. — Остановившись выше ее на тропе, Лукас вытащил подзорную трубу. — Молодой самец, — объявил он. — Видишь, у него белое оперение с обратной стороны крыльев?
— Вижу. — Она прикрыла глаза рукой от солнца. — А вон то — ржанка планирует над линией прибоя.
— Нет, это кулик-сорока высматривает устриц, — возразил Лукас. — Его легко отличить по форме крыльев в полете.
Лукас продолжал описывать свои наблюдения, удивляя Кьяру тем, как много он знает. Одно дело — запомнить какие-то основные сведения, почерпнутые из книг, и совсем другое — знать названия птиц, их повадки, среду обитания, особенности сезонной миграции и перьевого окраса.
Кьяра оторвала взгляд от неба.
— Честно говоря, я получила прекрасное устное дополнение к вашей письменной работе, сэр.
— Правда? — На миг его улыбка стала напряженной. — И что в итоге?
— Вообще-то вы заслуживаете высшего балла. — Она заправила за ухо выбившуюся на ветру прядь. — Признаться, я не рассчитывала на ваше прилежание. Однако вы достигли значительных успехов, хотя мои требования были высоки. Можете гордиться собой.
— Чем же тут городиться? Это всего лишь мелочи из птичьей жизни. — Лукас развел руками и снова отвернулся, чтобы понаблюдать, как взлетает стая чаек.
Кьяра заметила, что он покраснел от похвалы, и у нее вдруг сжалось сердце.
— Продолжайте двигаться вперед и радуйтесь вашим успехам, — сказала она. — Дальше будет труднее.
— Вот и прекрасно. Послушаюсь моего учителя и порадуюсь моменту. — Он усмехнулся. Его глаза сияли. — А теперь следуй за мной.
Когда они вышли на кромку обрыва, Лукас повел Кьяру вдоль обнажившихся пород к уединенному месту. Здесь располагалась пещера, одна из многих, выходивших в сторону моря. Широкий вход в нее зиял. Наваленные рядом обломки гранитной скалы прикрывали ее от ветра.
— Ты хорошо здесь ориентируешься, — заметила Кьяра.
Лукас в это время опустил на землю походный мешок и отвязал от него скатерть.
— Я дневал и ночевал в скалах, когда был ребенком. Генри частенько засиживался у себя в лаборатории, а я, вместо того чтобы учить уроки, сбегал, чтобы полазить по окрестностям. Наверное, дядя поседел бы намного раньше, если бы увидел, как я прыгаю с обрыва в прибой. — Он запустил руку в копну вьющихся волос. — Господи, я был сущим проклятием. Это было чудо, что он не сплавил меня в какую-нибудь семью бедолаг, которые не подозревали, что получат в моем лице кучу проблем.
Кьяра засмеялась:
— Несмотря на все твои недостатки, он, видимо, ни о чем не жалеет.
— Я еще меньше жалею, — задумчиво произнес Лукас. Он смотрел, как пара белых чаек делает круги в вышине. — Как ты и твоя подруга относитесь к тому, что Ариэль и Генри влюбились друг в друга?
— Радуюсь за них. Они нашли свое счастье, — сказала Кьяра. — Они очень подходят друг другу. А ты что думаешь?
Он хмыкнул.
— Я больше всех доволен. Они напоминают мне пару очаровательных волнистых попугайчиков.
— И правда. — Она села на прогретый солнцем камень и подтянула колени к груди. — Я знаю, как ты относишься к браку. Считаешь, что он высасывает из человека все соки. Но мне кажется, они найдут друг в друге вторую молодость.
Он что-то проворчал, и это было ответом. Развязав мешок, Лукас стал вынимать его содержимое. На свет появились стилтон, свежий хлеб, груши и бутылка мозельского.
На самом дне Кьяра увидела небольшой альбом для рисунков. Пока он раскладывал припасы на скатерти, она взяла альбом в руки.
