Теперь он никогда не сделает ей предложение.
Она должна найти его и сказать ему правду о своих деньгах.
Мэтью наблюдал за Дженнет с другого конца зала. За свои тридцать лет он никогда еще так не нервничал. Каким-то образом ему нужно убедить Дженнет, что брак с ним не будет для нее ошибкой. Хотя ему нечего предложить ей, кроме своей любви, этого будет достаточно. Боже, это звучало самонадеянно, но ведь у него действительно не было больше ничего.
В платье из белого шелка, который, как перламутр, переливался в свете свечей, выгодно подчеркивая цвет ее кожи, Дженнет в этот вечер была прекраснее, чем когда-либо. Напрасно он чувствовал такое волнение, ведь Дженнет сказала ему, что его возможная невеста появится как Афродита. Она надела это платье, чтобы вселить в него смелость сделать предложение, чтобы дать понять, что примет его.
И все же Мэтью не мог избавиться от чувства, что в этот вечер должно случиться что-то плохое, и эта тяжесть никак не могла исчезнуть.
— Ты когда-нибудь соберешься с духом и поговоришь с ней?
— Добрый вечер, Сомертон, — отозвался Мэтью, бросив ему лишь косой взгляд. — Ты когда-нибудь перестанешь совать нос в мои дела?
— В это дело — нет.
— И почему нет?
— Скажем так, — усмехнулся Сомертон, выразительно подняв брови, — мне хочется видеть вас женатыми.
— Вот как?
— Думаю, вы предназначены друг для друга, — небрежно пожал плечами Сомертон.
— Предполагается, что я должен этому поверить? Всем известно, что тебе на все наплевать. — Мэтью взглянул на часы — оставалось еще двадцать минут этой бессмысленной болтовни.
— Возможно, ты задел мою слабую струну, — с ухмылкой парировал Сомертон.
— Безнадежный романтик?
— Если для того, чтобы сделать ей предложение, тебе нужно так считать, считай.
— Тем не менее, я не замечаю, что ты стараешься исправить свою репутацию, чтобы найти себе подходящую невесту, — заметил ему Мэтью.
— Мне не нужна жена, — неожиданно резко сказал Сомертон. — Мне не нужны деньги. У меня слишком много кузенов, так что наследник — это не главное, что бы ни говорил мой отец. А если мне нужна женщина, то найдется много таких, кто с удовольствием будет греть постель такого повесы.
Подняв голову, Мэтью увидел Селби, направлявшегося прямо к ним, — это не сулило ничего хорошего.
— Селби, — кивнул ему Мэтью. — Чему я обязан этим удовольствием?
— На протяжении двух последних дней два человека, которые мне очень дороги, наперебой расхваливают мне твои достоинства, Блэкберн. Хотя я и не верю им, но подумал, что короткий разговор с тобой мог бы успокоить некоторые мои тревоги. — Селби кивком указал на тихий уголок зала.
— О, это превосходно! — вставил Сомертон.
— Не вмешивайся, — в один голос огрызнулись Селби и Мэтью.
— Хорошо, — не стал возражать Сомертон и отошел от них.
— Что тебе нужно, Селби? — спросил Мэтью, пройдя в угол за большую пальму.
— Один простой ответ, — сказал он, сложив на груди руки. — Ты любишь мою сестру?
— Да, — коротко ответил Мэтью. — У меня нет абсолютно ничего, что я мог бы предложить ей, кроме моей любви.
— А если я лишу ее денег?
— Я буду так же любить ее и так же просить выйти за меня замуж, — покачал головой Мэтью.
Селби улыбнулся, и у него на щеках появились глубокие ямочки, точно такие же, как у его сестры.
— Значит, мои осведомители были правы.
— Осведомители?
— Моя жена и Энкрофт.
Энкрофт вступился за него перед Селби — эта мысль вызвала у Мэтью улыбку.
— Хорошие люди.
— Да, хорошие. — Селби еще шире улыбнулся. — И они оба очень хорошо относятся к Дженнет. Никто из нас не хочет, чтобы Дженнет обидели.
— Я никогда не обижу твою сестру.
— Я начинаю тебе верить, — сказал Селби и вышел из-за большой пальмы.
Вздохнув, Мэтью покачал головой, радуясь, что Селби закончил свой допрос. Оглянувшись по сторонам, он увидел, что Дженнет все еще занята разговором с леди Элизабет и леди Селби, но она прислонилась к стене, словно у нее вот-вот подогнутся колени.
С Дженнет что-то случилось, решил Мэтью и поспешил через зал, чтобы поговорить с ней. Но в этот момент квинтет закончил музыкальный номер, и Мэтью, оказавшемуся в толпе среди тех, кто покидал площадку для танцев, не оставалось ничего иного, кроме как замедлить шаги.
Неожиданно на сцену поднялась женщина в ярко-красном платье и постучала ножом по своему бокалу с вином, чтобы привлечь внимание гостей.
— Что за черт?
Мэтью остановился и, обернувшись, увидел, что Энкрофт нахмурился.
— Незапланированное объявление?
— Ну да, — ответил Энкрофт. — Понятия не имею, кто она.
Они оба ждали, пока в зале станет тихо, и женщина сделает свое объявление.
— К сожалению, большинство из вас, меня не знает, но я решила, что подошло время раскрыть правду. — Женщина подняла свой бокал и улыбнулась.
— Это не к добру, — заметил Энкрофт.
Мэтью застыл. Голос женщины, хотя и искаженный из-за размера помещения и присутствия большого количества людей, звучал знакомо. Чувство тревоги, почти весь вечер преследовавшее его, вернулось с невероятной остротой.
— Уже очень давно человек, находящийся среди вас, был отвергнут вами, а его репутация разорвана в клочья. Но чего не знает почти никто из вас, так это того, что лорд Блэкберн невиновен и всегда был невиновным в смерти Джона Риджуэя.
По залу пронесся шепот, и все взгляды, оторвавшись от Мэтью, обратились к Дженнет.
— О Господи! — прошептал Мэтью.
— Что она несет, черт возьми? — Энкрофт пристально смотрел на него.
Прочистив горло, Ванесса продолжила:
— Человек, который убил Джона Риджуэя, — это не лорд Блэкберн. Женщина, убившая его, обманом заставила Блэкберна защитить ее имя. Это дело рук леди Дженнет. Это только ее следует изгнать из общества.
Мэтью и Энкрофт бросились к сцене, чтобы остановить Ванессу.
— Леди Дженнет убила мистера Риджуэя, потому что была влюблена в лорда Блэкберна, — объявила Ванесса как раз в ту минуту, когда Мэтью оказался возле нее.
Глава 23
— О Боже! — вскрикнула Дженнет, когда любопытные взгляды всех гостей остановились на ней. Она была не в силах пошевелиться от потрясения, сомкнувшего вокруг нее свой пальцы; ей хотелось убежать из зала, но ее ноги словно приросли к месту.
— Уведи ее отсюда, — велела Эйвис Элизабет. — Отвези ее к себе домой.
