– Исигами был готов к тому, что его хитрость может быть в конце концов разгадана?
– Я сообщил ему, что нашел отгадку. Разумеется, я выразился так, что только он мог меня понять. Давеча я сказал тебе эту фразу. В этом мире нет бесполезных шестеренок и сама шестеренка вправе решать, как ей быть использованной. Теперь ты понимаешь, что я подразумевал под шестеренкой?
– Безвестного бездомного, которого Исигами использовал в качестве элемента головоломки.
– То, что он сделал, недопустимо. Правильно, что он пришел с повинной. Я и заговорил с ним о шестеренках для того, чтобы побудить его к этому. Но я не думал, что все произойдет таким образом. Дойти в своем желании прикрыть ее до того, чтобы опозорить себя, прикинувшись маньяком!.. Только теперь мне стал понятен еще один смысл его хитроумной комбинации.
– А где труп Синдзи Тогаси?
– Этого я не знаю. Вероятно, Исигами от него избавился. Возможно, его уже нашли где-нибудь за городом, а может, еще и нет.
– За городом? Хочешь сказать, не на нашей подведомственной территории?
– Не в интересах Исигами было, чтобы труп нашла столичная полиция. Он же не хотел, чтобы обнаруженное тело связали с убийством Тогаси.
– Так вот почему ты просматривал в библиотеке провинциальные газеты! Хотел выяснить, не нашелся ли где-нибудь неопознанный труп!
– Насколько я успел посмотреть, подходящее тело еще не найдено. Но рано или поздно его найдут. Вряд ли он слишком старательно его прятал. Он не беспокоился – считал, что даже если труп отыщется, никто не сможет определить, что это Синдзи Тогаси.
– Сейчас же займусь этим, – сказал Кусанаги.
Но Югава покачал головой.
– Мы так не договаривались, – сказал он. – Я с самого начала предупредил. Говорю с тобой как с другом, а не как с полицейским. Если ты будешь вести следствие, основываясь на том, что я тебе сказал, нашей дружбе конец.
Взгляд Югавы был суров. И не допускал возражений.
– Хочу рискнуть и поговорить с ней, – сказал Югава, указывая на «Бэнтэн». – Скорее всего, она ничего не знает. Не знает, на какую жертву Исигами пошел ради нее. Попробую ей рассказать. Кроме того, я хочу подождать, какое решение она примет. Исигами, разумеется, предпочел бы, чтоб она ни о чем не догадывалась и была счастлива. Но мне такое положение невыносимо. Она должна знать!
– Думаешь, выслушав тебя, она даст признательные показания?
– Не знаю. Я и сам не до конца уверен, что она должна являться с повинной. Как подумаю о Исигами, мне хочется, чтобы хоть она осталась на свободе.
– Если она будет долго раздумывать, мне придется возобновить расследование. Даже если это повредит нашей дружбе.
– Видимо, так, – печально кивнул Югава.
Глядя, как его друг разговаривает с Ясуко, Кусанаги курил одну сигарету за другой. Ясуко сидела понурившись, почти не меняя позы. У Югавы тоже двигались одни только губы, выражение лица оставалось неизменным. Но даже издалека чувствовалось, какое их окружало напряжение.
Наконец Югава поднялся. Попрощавшись с Ясуко, направился в сторону Кусанаги. Ясуко продолжала сидеть в той же позе. Она застыла, точно изваяние.
– Извини, что заставил тебя ждать, – сказал Югава.
– Все рассказал?
– Да, все.
– Что она собирается делать?
– Не знаю. Я только рассказал. Я не спрашивал, что она будет делать, и не давал ей советов. Она должна сама решить.
– Я тебе уже говорил: если она не явится с повинной…
– Я понял, – Югава прервал его взмахом руки и пошел к выходу. – Можешь больше об этом не говорить. Но у меня к тебе одна просьба.
– Хочешь встретиться с Исигами?
Югава удивленно раскрыл глаза:
– Как ты догадался?
– И дураку понятно. Не первый год с тобой знаком.
– Передача мыслей на расстоянии? Что ж, это говорит о том, что ты все еще мой друг, – сказал Югава и грустно улыбнулся.
19
Ясуко продолжала неподвижно сидеть на скамейке. То, что ей рассказал этот профессор, потрясло ее до глубины души. Это было немыслимо, это было невыносимо. Она чувствовала себя совершенно подавленной.
«Неужели он ради меня пошел на такое…» Она думала о своем соседе, учителе математики.
Исигами не стал говорить ей о том, как он избавился от трупа Тогаси. Сказал, что ей лучше не думать об этом. Ясуко отчетливо помнила, как из трубки бесстрастно прозвучало: «Все прошло гладко, вам не о чем беспокоиться».
Но она не переставала удивляться. Почему полиция упорно расспрашивает ее о том, где она была на следующий день после убийства? Перед этим Исигами проинструктировал ее, что делать вечером десятого марта. Кинотеатр, закусочная, караоке-бокс, наконец, ночной звонок, все это она исполнила по его указке, но зачем – не понимала. Когда следователи спрашивали ее об алиби, она рассказывала о том, что было на самом деле, а саму так и подмывало спросить – почему вас интересует десятое марта?»
Теперь все стало на свои места. Казавшееся странным поведение полиции – результат его хитрости. Но суть этой хитрости была ужасающей. Выслушав Югаву, она поняла, что все было именно так, как он рассказал, не могло быть иначе, но до сих пор не могла поверить. Точнее, не хотела верить. Она не хотела верить, что Исигами решился на такое. Ей было жутко думать, что он погубил свою жизнь ради такой, как она, немолодой женщины, совершенно заурядной, без каких-либо особых достоинств. Не настолько уж она красива, чтобы сводить мужчин с ума. Ясуко почувствовала, что у нее не хватит сил, чтобы это принять.
Она закрыла лицо руками. Не хотелось ни о чем думать. Югава обещал, что не станет сообщать полиции. Сказал, что это всего лишь гипотеза, никаких доказательств нет, поэтому она сама должна решать, как поступить. И ей было горько, что он поставил ее перед столь жестоким выбором.
Не зная, что делать дальше, не имея душевных сил подняться, сжавшись и оцепенев, она вдруг почувствовала, что кто-то похлопал ее по плечу. Вздрогнув, подняла голову. Кудо. Он встревоженно смотрел на нее.
– Что с тобой?
Она не сразу сообразила, откуда здесь взялся Кудо. Взглянув ему в лицо, она наконец вспомнила, что у них назначено свидание. Поскольку она не пришла на условленное место, он, видимо, забеспокоился и пошел ее искать.
– Извини. Я немного… устала, – от неожиданности она не смогла с ходу придумать оправдание. К тому же она действительно ужасно устала. Разумеется, не физически, а душевно.
– Ты нездорова? – участливо спросил Кудо.
Но увы, даже его ласковый голос сейчас звучал для Ясуко как нечто неуместное. Она остро почувствовала, что в некоторых ситуациях не знать правду равносильно преступлению. «Совсем недавно это и меня касалось», – подумала она.
